Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 4
Тойота остановилась вдалеке отсюда, в распадке, на нее набросили маскировочную сеть. Три человека, выбравшись из распадка, побрели к старой пастушьей хижины. Шел снег…
— Трое… — отреагировал на появившихся в поле зрения пришельцев пулеметчик, поудобнее устраиваясь у пулемета.
Ему передали прибор наблюдения, представляющий из себя половинку бинокля, он вгляделся и с облегчением заключил:
— Босс вернулся.
— Выступаем сегодня, парни. Корабль Флота Ее Величества Аргилл выйдет на позицию сегодня ночью и будет оставаться на ней как минимум восемь часов. Возьмем его на рассвете и сразу же унесем ноги к чертовой матери отсюда. Убрать здесь все, шестьдесят минут времени. Затем двигаемся…
Обреченно матерясь, морские спецназовцы стали сворачивать свои мешки, собирать имущество, проверять оружие.
— Черт, мне кажется, что мой член укоротился на целый дюйм, — пожаловался один британский моряк другому.
— И что же там у тебя осталось в таком случае? — поинтересовался другой
— Странно. А я вообще считал тебя кастратом… — задумчиво сказал третий.
Такие вот шутки — помогали, когда сил совсем почти не оставалось.
— Да и еще, парни… — с хитрым видом, сидящий у самого лаза наверх лейтенант достал из рюкзака огромный пакет — у меня для вас есть чертовски приятный сюрприз.
Из пакета одуряюще пахло мясом. Да не простым — а сырокопченым мясом, благословенной говядиной. Они договорились найти загон и пристрелить там теленка, чтобы раздобыть мясо — но только в самом крайнем случае. Местные пастухи крайне негативно относятся к таким случаям…
Через несколько минут — каждый из британских моряков получил по палке сырокопченой, пахнущей дымком колбасы. Это были не чоризо, маленькие, местные колбаски, похожие на германские охотничьи — а настоящая европейская копченая колбаса, с салом, какую все еще делают вручную в сельской местности, и которая в продуктовом отделе универмага Хэрродс может идти по десять фунтов стерлингов за фунт. Почти сырое мясо холодного копчения с салом, в котором сохранились все полезные вещества, убиваемые высокой температурой при готовке. Да, если кто и знал толк в мясе, так это аргентинцы.
— Черт, сэр, вы просто возвращаете меня к жизни. Где вы раздобыли такое чудо?
— Господи… свернул к лавке и купил. Скоро — это не будет иметь никакого значения.
Лейтенант надеялся, что это и в самом деле так.
Они атаковали на рассвете, ровно в четыре часа утра. Это было время, когда все жизненные функции человека находятся на минимальном уровне, и когда он меньше всего способен сопротивляться. Британские военные моряки знали это, как никто другой — во время отборочного цикла каждый день у них начинался ровно в это время с того, что физической зарядкой может назвать лишь очень добрый человек, объективный назовет это издевательством. Начавшись в четыре часа утра, их день в лучшем случае заканчивался в двенадцать, а в худшем — часа в два. Это было долгие, чертовские долгие и наполненные мучениями дни.
Рохас остановился в отеле в небольшом аргентинском городке, название которого не стоит здесь даже приводить. Несмотря на не совсем сезон — отель был полон, потому что именно в это время здесь проводился ярмарка и аукцион скота. Отель был единственным пятиэтажным каменным зданием в городе, все остальные были максимум три, чаще два или даже один этаж. Грязный, с широкими, в основном мощеными щебнем улицами, распростершийся под неприветливым небом. Центр скотоводства половины провинции, если бы не скот — здесь давно бы уже никто не жил. Два раза в году, во время ярмарки — город наполнялся шумными, наглыми, много пьющими скотоводами, которые снимали всю недвижимость, какая тут только была, пили спиртное, обсуждали достоинства и недостатки тех или иных видов мясного скота и играли в местном казино, которое открывалось тоже два раза в год. Потом — городок замирал до следующего аукциона — заработанного за эти две недели хватало.
Они вошли в город с востока — две машины, бразильский Форд-Пикап и редкий полноприводный пикап Данжель с двойной кабиной. Фортье устроился в кузове Данжеля, остальные — шли рядом с машинами, готовые отреагировать на все, что угодно. Город наконец унялся — три часа нового дня…
Капрал Гастингс, их штатный разведчик — первым выглянул на улицу, где находился отель. Прибор ночного видения — давал ему определенное преимущество.
— Снайпер. На крыше! — передал он.
— Ал, давай на крышу. Снимешь его, портом прикроешь нас, ясно?
Снайпер исчез в темноте, ему надо было найти подходящую крышу, забраться на нее и не нашуметь.
— Выступаем по сигналу. Делаем тихо и быстро. Четверо — штурмовая группа. Дейв, останешься за пулеметом.
— Есть, сэр.
Лейтенант хлопнул рукой по дну магазина, вставленного в винтовку — на счастье…
— Работаю.
Где-то почти бесшумно — североамериканский глушитель Thundertrap — заглушил грохот выстрела и снайпер, занявший позицию на крыше — лишился головы. На таком расстоянии патрон калибра 338 обладал ужасающей разрушительной силой…
Данжель остановился, перекрыв улицу. Форд подлетел прямо к зданию…
Они шли вчетвером. Правила ведения боевых действий предполагали нанесение минимального ущерба, а связывать кого-то и надевать наручники было некогда — если они максимум через пятнадцать минут не уберутся отсюда, сюда сбежится полгорода. Поэтому — минимальное применение силы предполагало пулю сорок пятого калибра в правую руку для тех, кто был безоружен но потенциально угрожал группе и пулю в голову для тех, кто являлся серьезной угрозой.
Когда они ворвались в вестибюль — двое уже были на ногах, и один- держал в руках автомат Калашникова, еще не успев понять, что происходит, он схватил автомат, чтобы быть готовым к бою.
Чав-чав-чав!
Выстрел из Кольта-1911 оснащенного глушителем больше похож на громкое чавканье. Один отставляется на пол раненым, еще один — убитым…
Оставлять кого-то в вестибюле нет никакой возможности, хотя эта азбука спецопераций: после освобождения помещения закрепись в нем. Остается надеяться только на снайпера, который контролирует улицу, да на пулемет Фортье.
Вверх по лестнице. Свет погашен…
— Какого…
Открывается дверь — кто-то что-то услышал, и Гастингс всаживает две пули в голову быстрее, чем противник успевает разобраться, что к чему.
Противник падает под ноги группе. Крик по-испански из коридора, длинная автоматная очередь дырявит дверь, вышибая из нее щепки.
Бойцы группы моментально меняются местами. Теперь — впереди сам лейтенант, а его карабине — шведский прицел Aimpoint с простейшей насадкой, позволяющей вести огонь из-за угла. Спецназовцы всегда сами покупают для себя нужное снаряжение, и в большинстве случаев это оправдывает себя. Кейн падает на колено — противник обычно ведет огонь на уровне груди воображаемого противника.