Степан Вартанов - Путь в тысячу ли

Корабль вонзился в плотные слои атмосферы, и корпус вспыхнул, расплавившись огненными брызгами, и исчез, оставшись висеть белым облачком сзади. Он выполнил свою главную функцию — расположенный под вторым, керамическим корпусом, сверхпроводящий магнитный контур использовал образовавшуюся плазму для того, чтобы создать дополнительное трение и затормозить корабль, не создавая лишних тепловых нагрузок на его внутреннюю обшивку и не тратя горючего. Правда, получающийся в результате фейерверк сводил на нет плюсы от маскировки при посадке на линии терминатора… Зато если выдержит собранная, как из кирпичиков, из поставляемых разными производителями и зачастую уже кем-то использованных сегментов керамика, то корабль не должен сильно перегреться, если же нет — тоже не беда — пассажиры не успеют испугаться.

— Высота двадцать, переход на вертикальный участок траектории. Посадочная зона локаторами потеряна. Камеры внешнего обзора вышли из строя, навигация по приборам… Приборы и локаторы отказали, посадка по внутренним инерционным датчикам… Третья дюза, напряжение три тысячи процентов от расчетного максимума, взрыв ближайшие десять секунд. Отсечение плазмы…

Корабль подпрыгнул и вильнул, словно по нему врезали исполинской клюшкой для гольфа, когда третья дюза обратилась в пыль, затем начал валиться набок.

— Пытаюсь компенсировать крен внутренними гироскопами. — Голос Тана Ли был спокоен, как всегда, хотя звездолет дергался и скрежетал, словно по нему били в упор из крупнокалиберного пулемета. Стойка с видеокассетами оторвалась от стены и, исполнив посреди кают-компании танец живота, рассыпалась на отдельные части. — Зависание в точке надира. Выжигание зоны безопасности. Половинная мощность реактора — и падает. Выжигание отменено. Высота сто сорок метров плюс-минус десять. Скорость снижения двадцать метров в секунду… Крен пятнадцать. Высота десять… Пять… Ноль-ноль, посадка в точке…

Звездолет завис над землей на огненном столбе, воплощение земной технологии, научной мысли и тяги к неведомому. Затем столб огня исчез, и «Полундра» камнем рухнула с двадцатиметровой высоты, подмяла и раздавила несколько деревьев, пропахала, оставляя за собой пылающий след, состоящий из плиток термозащиты, по пологому склону холма, пару раз перевернулась и застыла, слегка накренившись.

— Ноль-ноль, посадка в радиусе сто пятьдесят километров плюс-минус восемьдесят от заданной зоны, все двигатели стоп. Гироскопы не откликаются на управляющие команды, перехожу на аварийную систему управления…

Где-то внизу звонко чмокнул воздух — это аварийные системы разгерметизировали корпуса гироскопов. Сразу запахло паленым.

— Посадка завершена. Переход к стадии два… Противопожарные системы не откликаются на управляющие команды… Экипажу — пожарная тревога второй степени.

Космонавты поспешно расхватали огнетушители и занялись ликвидацией пожара. Им было не привыкать.

— Молодец Тан! — сказал Богатырь. — Отличная посадка.

Он не шутил. Посадка действительно была проведена неплохо — мягко, точно, и главное — никто не пострадал. Рутина…

— В целом системы исправны, капитан, — доложил через час Лом. — Правда, Бутончик говорит, что ему не нравится вторая дюза, но…

— Нам все равно не скоро придется взлетать, — заметил капитан. — Обратно на Землю прыгнем прямо отсюда, там и починимся.

— Так нас отсюда и отпустили, — с надеждой сказал Грег. — Нам придется драться, прорубаясь…

— Торин, отставить!

— Есть, сэр!

— Еще раз назовешь меня сэром…

— Есть, мэм!

— !..

— Понял…

— Внешний обзор? — поинтересовался капитан.

— Камеры вышли из строя сразу, как мы прошли стратосферу, — сказал Лом. — Поставить новые — час, если выйти наружу, и два — если изнутри. Обшивка еще слишком горячая, а система охлаждения — на двадцати процентах.

— Снаружи, — сказал капитан. — Как я понимаю, они все равно могут проникнуть в корабль, даже если мы задраены.

— Поправка, капитан, — сказал Грег. — Уже проникли.

Он держал двумя пальцами что-то вроде слабо светящегося розового огурца, который извивался в его руках, пытаясь освободиться. Бутончик поводил около трофея счетчиком Гейгера и отрицательно покачал головой.

— В контейнер! — скомандовал капитан. Был открыт один из разработанных специально для этой цели металлокерамических контейнеров, и глюка поместили в него. Затем тяжелая многослойная крышка закрылась, отсекая пленника от остального мира, а еще через мгновение «огурец» просочился сквозь стенку контейнера и шлепнулся на пол. От удара по нему пробежали волны, и он растаял точно так же, как до этого корабль на орбите.

— Впечатление мое таково, — резюмировал любивший точные формулировки Богатырь, — что хороший удар об пол может надолго освободить человека от глюков. Бутончик?

— Согласно составленной ребенком классификации, — сказал Питер Нори, порывшись в глубинах своей памяти, — это «писк», самая примитивная форма существования здешней… э… технологии и самая слабая по… э… энерговооруженности. Нам повезло — пока. — Напомним, что Бутончик был фаталистом.

— По крайней мере отменяется эта идиотская затея с контейнерами.

— Глюка в мешке не утаишь…

— Отставить разговоры! Тан, Лом, Бутончик — я хочу, чтобы эта куча металлолома могла нападать и защищаться, и на все это у вас три часа. Торин — со мной. Мы идем на разведку.

— Простите, сэр, — как всегда, вежливо произнес Тан Ли, — а как мы будем поддерживать связь?

«Ненавижу, когда он прав», — подумал Илья.

— А чего ее поддерживать? — удивился Лом. — Это при открытом-то люке? Выкатим наружу телеантенну — без проблем.

— Да! — обрадованно кивнул капитан. — Давайте, взяли!

Планета выглядела безобидно. Покрытая кустарником холмистая местность постепенно понижалась, и внизу, километрах в пяти, видна была река. Между рекой и холмом, где опустился звездолет, не по прямой, а чуть левее, рос лес, состоящий из странных, перекрученных и раздутых деревьев всех цветов и оттенков, и вокруг леса, похоже, шли бои. А как еще можно назвать ходящий ходуном — это при полном безветрии — кустарник, яркие, спектрально чистых цветов молнии, бьющие из него во все стороны, и прочие спецэффекты, которые капитан до сих пор считал прерогативой Голливуда.

— Это… город? — шепотом спросил Торин.

— Кто ж его знает… — буркнул капитан. В следующий миг тишина раскололась и безоблачное небо прочертил инверсионный след. Поражала скорость неведомого летательного аппарата — от горизонта до горизонта за пару секунд.