Татьяна Михайлова - Сколково. Хронотуризм – 2

А вдали разбегались в панике буряты, топча друг друга, роняя жаровни и опрокидывая котлы. Тут и там вспыхивали костры, жадно поглощая упавшие в них рукавицы и шапки. Пулеметчик с увлечением полосовал пулями войлочные стены юрт, по которым уже начали разбегаться озорные огоньки.

Неожиданно грохот кончился. Боек несколько раз стукнул в пустом патроннике и затих. Пулеметчик перевернулся на спину и раскинул руки в стороны, позволив ногам свободно свисать в лощину. Улыбнулся:

–　Эх, хорошо-то как! Щас бы еще бабу…

–　Хорошо-то хорошо, да только целый диск на этих грязнорылых рассадил,　– недовольно буркнул кто-то. Андрей узнал густой бас командира Зосима Саввича.　– А чего они на нас поперли-то? Мы вроде мимо шли, далеко, им шаманство свое творить не мешали.

–　А это вот у него надо спросить,　– подал голос Амвросий и вздернул Андрея за шкирку, как нашкодившего котенка.

–　О, мил человек, опять ты?　– Он покачал головой то ли удивленно, то ли раздраженно, не понять.　– Ну-ка спускайся давай вниз. Побалакаем.

Андрей неохотно сполз на дно лощины. Следом ловко съехал на заду Зосим Саввич, за ним Амвросий и встал за спиной молодого человека, направив ему в спину ствол берданки. Последним спустился пулеметчик. Снежинки шипели и таяли, попадая на раскаленный кожух его ствола.

Вооруженные мужчины обступили Андрея, посматривая недобро. Староста так и просто сверлил тяжелым взглядом.

–　Да пусти ж ты,　– раздалось где-то сзади.

Раздался шум падения, гогот и вперед протолкалась невысокая фигура, до глаз замотанная в шкуры и тряпки. Откинула с лица шарф.

–　Катя,　– узнал Андрей. Бросился вперед, но стальная рука Амвросия, поймав его за воротник тулупа, удержала его на месте.

–　Андрей,　– метнулась она к нему.

–　Стой, девка,　– огромная лапа Зосима Саввича шлагбаумом перегородила узкий проход.　– Отойди вообще.

–　Но дядя!

–　Отойди, говорю. И скажи спасибо, что не выпорол за то, что ты его в прошлый раз отпустила. И перед Амвросием не извинилась еще.

Катя отошла в сторонку, сняла с шеи длинный шарф и, подложив, уселась на камень. Подобрала подол длинной юбки, чтоб не пропитался подтаивающим снегом. Мелькнули расшитые бисером валеночки, размера тридцать пятого. И от их вида на душе Андрея стало томно.

–　Не пялься!　– рявкнул командир отряда.　– Лучше сказывай… А…　– махнул он рукой.　– Нечего тут. Амвросий, иди дело до конца доведи, твоя недоработка.

Амвросий пожал плечами.

–　Ну, пошли, что ль, дело закончим,　– обратился он к Андрею.

–　Дядя!　– вскрикнула Катя. В голосе ее была тоска раненой чайки.

Зосим Саввич оглянулся на нее, покачал головой, ладонью опустил вниз ствол Амвросиевой берданки.

–　Ладно, успеем еще,　– пробормотал он.　– А пока с собой его возьмем. Там разберемся, может сгодится на что.

–　На что?　– спросил Амвросий.

–　Не знаю, провода, может, зубами держать или еще зачем. Веди. Головой отвечаешь.

Тот в ответ снова пожал плечами. На всякий случай быстро обыскал Андрея. Подтолкнул стволом – вставай, мол.

Девушка подбежала, накинула ему на шею длинный шарф, обернула, завязала узлом, заглянула в глаза. Сердце Андрея запнулось, пропустило полтакта. Он протянул руки обнять, но не успел. Зосим схватил ее за рукав, грубо оттащил, велел идти в хвост. Зло зыркнув на него, она ушла, все время оглядываясь.

Партизаны, растянувшись по распадку, двинулись дальше. Впереди шли несколько парней помоложе с винтовками наперевес – мало ли кого могли привлечь шум, пожар и звуки выстрелов. Следом Андрей со сторожем, за ними командир и остальные. Замыкали отряд четыре бородача, тащивших на плечах станковый пулемет Максим. Один нес станину, другой – ствол, третий сгибался под тяжестью коробок с патронными лентами. Четвертый нес не очень тяжелый, но очень неудобный щит. Страшная штука в сборе. Врагов косит почище бензопилы. Даже бронелисты от него не спасают, не говоря уж о стенах домов и бронежилетах. Именно про него говорил актер Сухоруков в «Брате-2»: «Чапаевский, вещь!»

Петляющее русло скоро вывело к обрыву. Партизаны спокойно свернули на едва заметную тропку – они-то наверняка видели это все не раз. Андрей же не удержался, заглянул вниз. И оторопел.

Прямо из-под его ног низвергался ледяной водопад. Замерзшие потоки причудливо сплетались между собой, образуя длинные гирлянды. Свет низкой луны, отражаясь и преломляясь, оживлял в них многорукие тени. Казалось, водопад жил своей жизнью. А за ним расстилался покрытый льдом Байкал. Скалисто-лесистые берега охватывали ближнюю его часть, остальное терялось в дальнем мраке. Очевидно, осень выдалась спокойная и лед застыл ровно, огромным темно-голубым зеркалом, лишь кое-где припорошенным снежными заносами. Под ним жило своей жизнью огромное озеро. Дух захватило от увиденной красоты.

–　Ты видел?　– Андрей обернулся к своему охраннику.

–　Сто раз,　– грубо ответил тот.　– Иди давай.　– Амвросий толкнул его в спину стволом.　– А то сверзишься еще, с меня потом спросят.

–　Так ты ж меня сам расстреливать собирался,　– удивился Андрей его заботливости.

–　То приказ. А сам-то я…　– пробормотал Амвросий тихо.　– Да иди уже!　– неожиданно разозлился он и снова ткнул Андрея.

Они вышли на косогор и двинулись вдоль гребня, держа направление на запад, насколько мог определить Андрей. Он был так захвачен величественным видом огромного озера, что не сразу заметил поблескивающие внизу у самого берега рельсы. Кому ж в голову пришло их там проложить-то? У самой воды. Озеро-то чистое, а из окон кидают всякое. Бумажки, окурки, из сортиров все вниз выливается и по полотну течет.

А может, тогда не мусорили так и курили мало? «Ага, и не писали вовсе»,　– улыбнулся он сам себе. Железная дорога скрылась из виду, нырнув в тоннель. Отряд остановился возле небольшого углубления в скале, похожего на воронку от взрыва, глубиной примерно по пояс. Партизаны привычно спустились вниз, расселись по кругу. Похоже, у каждого тут было свое место. Пригретое. Не первый раз, что ль, поезда грабить ходят? А что, вполне может быть. «Прям настоящий истерн получается»,　– посмеялся про себя Андрей и поздравил с придуманным по аналогии словом «вестерн».

Андрей поискал глазами место, чтоб оказаться поближе к Кате, но его оттерли в сторону, поглядывая недобро. Как-то был он на одной деревенской дискотеке – так же вот… В общем, решил поостеречься.

Зосим Саввич пропустил всех вперед, сам сошел последним. Осмотрел суровые, заросшие лица.