Андрей Буторин - Работа над ошибками (Puzzle)

Спиридонов уменьшил обороты двигателя и направил катер в сторону глинистого берега. За несколько метров до него он совсем заглушил мотор, и в наступившей тишине лодка с легким шуршанием наползла носом на сушу.

— Все, накатались, — сообщил участковый. — Вылазьте, дальше пешком потопаем!

— Пешком — делать ноги «топ-топ»? — уточнила Илма, потопав для достоверности старенькими кроссовками по дну катера.

— Возможно, «делать ноги» нам тоже придется, — помрачнев, буркнул Спиридонов.

Илма непонимающе обернулась к Алексею:

— Я неправильно сказал?

— Дядя шутит, — тоже невесело отозвался Алексей.

— Он брат твой папа-мама? — удивилась Илма.

— Почему? — растерялся Алексей.

— Дядя — это брат одного из родитель! — прилежно выговаривая запомненную формулировку, ответила девушка.

— У этого слова есть и другой смысл, — пояснил Алексей. — В данном случае «дядя» значит просто «мужчина»…

— Эй вы, дядя с тетей! Хватит вам трепологией заниматься! — не выдержал Спиридонов. — Нечего время терять, по дороге наговоритесь!

Мужчины затащили «Казанку» подальше на берег и привязали цепью к торчащей из земли коряге. Затем каждый надел на плечи по рюкзаку, и троица стала карабкаться вверх по глинистому склону, истыканному гнездами ласточек-береговушек.

Наверху перед ними открылось поле, заросшее травой и цветами, а за полем, в полукилометре, начинался лес. Илма, увидев пышное разнотравье, заметно оживилась, даже бросилась бегом, раскинув руки, затем присела и стала рвать цветы в букет. Когда мужчины поравнялись с ней, девушка встала и, протянув перед собой цветы, сказала с волнением в голосе:

— Дома… цветы… вид близко… — она замолчала, подыскивая подходящее слово, и Алексей пришел на помощь, догадавшись, что хочет сказать девушка:

— У тебя дома цветы похожи на эти?

— Да! Похожи! — обрадовалась Илма, и глаза ее влажно заблестели.

«Может, все-таки Земля?» — подумал Алексей и вопросительно глянул на Спиридонова. Иван Валентинович, кажется понял немой вопрос Алексея и молча пожал плечами.

Лесная тропинка вилась сначала меж светлых березок, казавшимися почти ослепительными под летними лучами солнца. Но чем дальше углублялась она в лес, тем чаще стали встречаться ели, непролазные кустарники и буреломы. Стало темнее и мрачнее, так как своими раскидистыми лапами ели, казалось, закрыли все небо. Однако тропинка по-прежнему уверенно вела путников вперед.

Спиридонов шагал впереди, за ним легкой поступью лесной лани скользила Илма, замыкал же шествие Алексей, невольно любуясь грациозностью девушки.

— Леша! — обернулась вдруг к нему Илма. — Ты забыл? Дядя сказал: говорить тре-по-ло-гию по дороге!

Участковый хмыкнул: «Дядя!», однако вслух ничего комментировать не стал. Алексей же, действительно подзабыв о своих преподавательских обязанностях, продолжил пополнение лексикона Илмы.

— Мы идем по лесу! — сказал он, догнав девушку и зашагав с ней рядом, благо тропинка пока это позволяла.

— Я идем по лесу? Ты идем по лесу? — переспросила Илма, тоном давая понять, что требуются пояснения.

— Нет, — ответил Алексей. — Я иду по лесу, ты идешь по лесу, он идет по лесу, мы идем по лесу, они идут по лесу. — Затем Алексей заметил на тропинке чьи-то старые следы — скорее всего, лисицы — и продолжил, показав на них: — Он шел по лесу, она шла по лесу…

Затем он стал объяснять принцип построения прошедшего и будущего времени глаголов, тщательно подбирая знакомые девушке понятия. Затем рассказал о падежах существительных, о наиболее часто используемых предлогах и союзах. Илма впитывала знания подобно губке. Через час она уже практически без ошибок строила довольно сложные фразы:

— Я иду по лесу с Лешей и дядей Иван… Иваней…

— Иваном, — подсказал Алексей.

— И дядей Иваном, — послушно закончила Илма.

— Да не зови ты меня дядей! — не выдержал, наконец, участковый. — Просто Иван, и все! И ты, кстати, тоже, — кивнул он Алексею. — Иван и на «ты»! Мы сейчас не в участке, а в лесу, и операция наша носит, так сказать, частный, сугубо добровольный характер. Так что все мы здесь равны… — потом немного подумал и добавил: — Только я чуть-чуть главнее!

Илма даже остановилась после такого высказывания. Она, нахмурив брови, попыталась самостоятельно переварить услышанное, но затем все же крикнула в спину уходящему по тропе Спиридонову:

— Иван! Мои мысли ушли в лес!

— Чего? — обернулся удивленный участковый.

— Мои мысли ушли в лес и не могут найти тропу.

— Заблудились, — подсказал улыбающийся Алексей, мысленно присвистнув: «Ни хрена себе — сравненьице закрутила!»

— Чего так? — не понял Спиридонов.

— У меня две руки, — вытянула вперед свои ладошки Илма. — У тебя две руки, у него две руки. У нас всех руки — равны. Нет — у кого рук больше! Если все равны, как один — главнее?

Спиридонов хмыкнул, поняв наконец смысл Илминого недоумения. Он скинул с плеч рюкзак, сказал: «Привал десять минут», а потом поманил своих спутников к лежащему недалеко от тропинки почерневшему стволу дерева.

— Подними! — сказал он девушке, показывая на бревно.

Илма, удивленно глянув на участкового, подошла к лежащему дереву и ухватилась за его комель. Поднатужившись, она смогла приподнять его примерно на полметра, затем тяжелый ствол вырвался из ее рук, чуть не придавив ногу.

— Теперь ты, — кивнул Спиридонов Алексею.

Алексей подошел к середине ствола, чуть в сторону комля, нагнулся, подхватил ствол снизу двумя руками и стал медленно распрямляться. Вены вздулись на лбу Алексея, руки и ноги от напряжения затряслись мелкой дрожью, но он все же сумел выпрямиться, держа бревно в локтевых сгибах на уровне своего живота. Постояв так секунды три-четыре, он бросил ствол на землю и отступил назад, уступая место Спиридонову. Тот не спеша подошел к дереву, потрогал его ногой, медленно обошел, словно собираясь с силами, затем резко присел, сунул под бревно руки, каким-то почти неуловимым движением подбросил так, что оно вдруг оказалось на уровне его груди, а потом, помедлив секунду-другую, выпрямился, как пружина, во весь рост и, в довершении, поднял дерево над головой на вытянутых руках. Застыв в такой позе секунд на пять, участковый «хэкнул» вдруг и отбросил от себя бревно на пару метров вперед.

Отдышавшись он спокойно, без тени бахвальства сказал, глядя на Илму, но обращаясь, видимо, и к Алексею тоже:

— Рук-то у всех поровну, да не все равные.