Фантастика 2024-179 - Руслан Ряфатевич Агишев
— Рассказывай, что случилось? — он сжал ее ее ладони и начал осторожно целовать тонкие пальчики. И всякий раз, когда его губы касались очередного пальчика, она вздрагивала. — Не бойся... Рассказывай...
И она рассказала такое, что парень затаил дыхание. Слушал, боясь лишний раз вздохнуть. Тут, оказывается, еще тот был серпентарий. Он-то думал, что это «на нем клин сошелся», а остальные родичи друг за друга горой. Получалось же, с точностью наоборот: на Марину очень жестко «наехали», пытаясь ее превратить в оружие против главы рода. Старая, как мир история про прекрасную деву, убивающую своего возлюбленного.
-... Уверена, что через этого красавчика на тебя давили именно свои, а не чужие? — снова парень повторил свой вопрос. — Вспомни все, что можно. Могут помочь любые, даже самые незначительные подробности.
Если честно, Александр склонялся к тому, что за всем этим вновь стоит император. Был почти наверняка уверен, что внутри рода ему больше нечего опасаться после недавней показательной расправы.
— Не-ет, это точно не чужие, — всхлипывания уже прекратились и ее глаза с надеждой уставились на него. — Это наши... Ты просто не знаешь, на что они способны. Даже отец не раз мне говорил, что внутри нашего рода есть те, с кем лучше не ссориться. Старейшинами и хранителями рода их называл. Правда, настоящих их имен я ни разу не слышала.
Рассказала она и про еще одну любопытную деталь, связанную с этими старейшинами / хранителями. Выяснилось, что в реальности все материальные активы рода так или иначе, различными скрытными и обходными путями принадлежали старейшинам. Глава рода же оказывался по-сути обычным наемным работником.
— Марин, ты ничего не путаешь? Получается, эти так называемые старейшины, могут в любой момент мне «перекрыть кислород»? — от удивления он привстал в бассейне, нависнув над полулежавшей девушкой. Та, смотря на него снизу вверх, утвердительно кивнула. — Нормально девки пляшут, по четыре штуки в ряд...
Выходило, что его власть, как главы рода, иллюзорна. Существует влиятельный теневой центр, который может легко у него перехватить бразды правления. Это же снова меняло все расчеты.
Он-то думал, начиная «бодаться» с императором, что у него крепкий тыл. А было все, иначе. Его просто на просто могут «слить», когда кто-то решит, что он зашел слишком далеко.
И в этих условиях непонятно, на кого он может опереться. Ведь, любой может лишь делать вид, что абсолютно предан главе рода. Например, Марина...
— Ты зачем мне это все рассказала? — он тяжело опустился в воду и оказался рядом с ней, бедром коснувшись ее бедра. — Ведь, ты можешь потерять абсолютно все, и даже жизнь. Старейшины в любой момент могут договориться с императором, еще с кем-нибудь, и потом избавиться от меня, а, заодно, и от тебя. Я не смогу быть везде с тобой, чтобы защитить. Ты же знаешь это. Тогда зачем это сделала?
Марина все это время смотрела на него, не отрывая глаз.
— Чудак, ты человек. В одном случае кажется, что умеешь читать чужие мысли. В другом случае выглядишь настоящим пеньком с глазами, — девушка рассмеялась. Смех у нее был добрый, негромкий, словно прозвучал крохотный серебристый колокольчик. — Я же по уши влюбилась в тебя. Разве не видно?
Она легонько толкнула его в грудь, заставляя лечь на пологую спинку бассейна. Сама, не отрывая от парня глаз, медленно его оседала. Упругие холмики с коричневыми сосками повисли у него над лицом, начав ритмично двигаться: вверх — вниз, вверх — вниз, вверх — вниз.
-А... еще-е я хочу власти..., — ее голос чуть потяжелел, обретя грудную хрипотцу. Стало напоминать мурлыканье хищной кошки. — Настоящей власти, понимаешь? А-а-а-а, — от очередного особенно сильного толчка ее тело пробила дрожь и она испустила протяжный стон. Туловище выгнулось дугой и стоящие торчком соски едва не воткнулись ему в лицо. — А-а-а-а-а-а-а, — раздался ещё один стон, более сладостный и продолжительный чем первый.
Несколько минут после этого она просто молчала, без сил лёжа рядом с ним.
-Эти... пердуны... старейшины никогда не дадут мне власть... Как только свалят тебя, то сразу же отправлюсь вслед за тобой..., — продолжала объяснять она, с усталой улыбкой заглядывая ему в глаза. — А с тобой у меня будет все, что я захочу. Потому что ты другой... Ты сожрешь их живьём... А я тебе в этом помогу. Ты ведь ещё пытаешься разобраться в магии?
У Александра, еще секунду назад с чувством тискавшего девичью ягодицу, мигом пропало все желание. Как ножом отрезало. Зато глаза сверкнули неистовым любопытством. В нем снова проснулся тот, кем он когда-то был. Он интел, который живет ради нового знания.
— Что ты знаешь? — жадно спросил парень, чувствуя, что находится на пороге грандиозного открытия. — Что это такое? Как магия появилась?
-//-//-
Очередное заседание Боярской Думы началось буднично. На повестке дня стояли ничего не значащие, мелкие вопросы, по поводу которых не имело смысла и «копья ломать». Казалось бы, ничего не предвещало бури. Хотя разлившееся в огромном зале напряжении чувствовалось, отчего непосвященные удивленно переговаривались между собой, оглядывались по сторонам на каменные лица непривычно серьезных бояр. От привычного оживления, неформальной близости не осталось и следа. Что-то готовилось...
— Благородное обчество, — старчески дребезжащим голосом открыл заседание старейший член Боярской Думы боярин Воротынский. Его чуть сгорбленная фигура сейчас едва выглядывала из-за трибуны, что всякий раз вызывало улыбки, а нередко и смешки, в зале. Но почему-то сегодня не было ни первого, ни второго. — Первым предлагается рассмотреть вопрос о… э-э-э..., — старик, щуря подслеповатые глаза, как и всегда, споткнулся на каком-то слове. Завис на некоторое время, пытаясь разобрать то, что не осилил с первого раза. — Ге... гераль... э-э-э-э... геральди...
В этот момент в северного части зала с места поднялся невысокий нескладный боярин и несколько раз солидно кашлянул, тем самым привлекая внимание собравшихся. Чтобы на него обратил внимание выступающий, пришлось еще раз кашлянуть, правда, громче.
— Э-э-э, — Воротынский поднял голову, с удивлением рассматривая мужчину. Мол, чего это худородный боярин из захудалого рода себе позволяет.— Э-э-э... Боярин Акчурин?
А в глазах других, наоборот, зажегся огонек понимания. Ведь, именно так в Боярской Думе и начиналось обсуждение, действительно, «острых» вопросов, «поднимать» которые боярам-тяжеловесам было не по чести. Поэтому все начиналось как раз с такого незнатного боярина-застрельщика, вольно или невольно представлявшего и одновременно