Дмитрий Никитин - Алайцы на Айгоне
По ушам вновь ударил удивленный вскрик. На этот раз это был голос Бага. Островитянин поставил двигатель на холостой ход и пошел посмотреть, в чем дело. «Котенок» стоял на краю невероятного геологического образования — ровной полусферы десятиметрового радиуса, аккуратно вырезанной в каменистой поверхности.
— И что, опять скажете, что это вулканическая деятельность? — затараторила, подбежав следом, запыхавшаяся Вин.
— А Вы снова склонны видеть в этом следы инопланетян! — недовольно произнес Лугс, высунувшись по пояс из башенного люка бронехода. — Вам можно позавидовать. Для всякого сколько-нибудь загадочного явления у Вас уже есть готовое объяснение. Действительно, зачем мучаться, искать причину? Всё ясно — рука седьможуков! Зловещие «конусы»!
— Во всяком случае, это явно не вулканизм! — Динга успокаивающе похлопал Вин по плечу.
— Может, ударил метеорит? — спросил Баг, вылезая из переднего люка бронехода.
— Куда тогда делась выброшенная порода? — сварливо возразила Вин.
— А если метеорит был из антивещества? — бортмеханик наклонился над идеально круглой впадиной. — Всё, что было там внутри, просто исчезло с аннигиляцией.
Динга взглянул на Бага с интересом. Не ожидал от мальчишки такой гипотезы.
— Аннигиляция оставила бы следы лучевого воздействия, — холодно отреагировал Лугс. — Я предпочитаю считать это обычным провалом. В дальнейшем при движении прошу соблюдать особую осторожность.
«Котенок», а следом и «Дикобраз» осторожно объехали загадочную выемку. Пожалуй, Динга поторопился с выводами об обычности Айгона. Вовсе здесь не так уж просто. Надо только получше присматриваться. Вот, к примеру, та боковая расщелина будто изъедена какой-то ядовитой дрянью. Глубокие такие промоины, а со дна что-то мерцает, как спирт горит. И теплое марево ходит взад-вперед, хоть ветра никакого нет. Да, жутковатое местечко.
Динга не удержался и свернул туда. Предупредил Вин, что выйдет посмотреть, что найдется интересного. Не прошло и десяти минут, как следом в расщелину на полном ходу вкатил «Котенок».
— Что, не туда свернули? — поинтересовался Лугс и тут же, не повышая голоса, влепил выговор за задержку. Но Динга успел-таки набрать приличную коллекцию. Демонстрировать ее пришлось во время позднего ужина на «Дикобразе».
Ну, на гладкие черные камешки каплевидной формы только Вин обратила какое-то внимание, даже примерила как сережки перед черным экраном монитора. Она же сразу схватила круглый морщинистый булыжник, похожий на губку, но потом отложила с разочарованием, объяснив, что это вовсе не биологическая окаменелость, а какой-то минерал. Больше интереса вызвал другой кусок породы — типа глины, только гибкий и открывающий на изломе пузырчатую структуру. Барон даже высказал какую-то петрологическую гипотезу о его происхождении. Особенно всех заинтересовало то, что при сильном нажатии на эту «газированную глину» у всех появлялось ощущение легкого покалывания и зудения на коже, как от статического разряда.
«Гвоздем» же устроенного Дингой представления стали маленькие игольчатые кристаллы. Они казались очень красивыми, отливая в электрическом свете металлической синевой и иногда вспыхивая чистыми спектральными красками — красным, желтым, зеленым.
— Может это местный светофор? — хохотал Баг.
Но самый ажиотаж возник, когда очередная «иголка», зажатая кем-то между пальцев, вдруг стала мигать красными и зелеными вспышками. От неожиданности кристаллик тут же уронили и, конечно же, в суматохе растоптали на полу. С другими образцами такого эффекта добиться не удалось. Командир искренне поздравил бортинженера с находкой уникальных минералов и взял назад свои упреки в незапланированных задержках.
* * *Проснувшись поутру на узкой раскладной койке, Динга услышал внизу приглушенный разговор биолога и водителя. Вин ворчала на Бага так, будто у них за плечами было, по меньшей мере, десять лет счастливой супружеской жизни.
— Всё же скажи, — говорила она сердитым шепотом, — чем тебе не нравиться Айгон?
— Небо здесь дурацкое…
— Ну не на всех же планетах должно быть зеленое небо, как на Гиганде. Наоборот, это так необычно, интересно. Где-то небо голубое, где-то желтое.
— Я бы, наверное, не смог жить с голубым небом. Это же всё равно, что под водой. Что я, рыба что ли. Да и вообще, мелко тут как-то…
— Как мелко, как мелко?! Представляешь, что говоришь! Да тут горы выше наших в два раза!
— До этих гор добраться еще надо, а издали, если не знать, меньше наших кажутся. Ничего, Вин, я привыкну. Плохо только, что я раньше на «Айгоноходе» ездил. Он ведь маленький совсем, почти игрушечный. Если из него по телекамере смотреть всё вокруг таким огромным кажется. То есть умом знаешь, цифры видишь — что какого вокруг размера, а всё равно ведешь себя как будто ты сам внутри, и он размером с настоящую машину. А сейчас — будто все здесь ненастоящее, так, обычные камешки под ногами…
Динга шумно засопел, прежде чем спуститься с верхней койки, а потом дружелюбно поздоровался с притихшими молодыми людьми. Накануне вечером, перед самой остановкой, он обнаружил интересную аномалию, кажется, не очень далеко — за соседним невысоким горным отрогом. Бортинженер надеялся успеть сбегать туда и обратно до намеченного времени отправления. Он быстро влез в скафандр и, миновав спящего командира, потихоньку открыл дверцу шлюза.
Часть пути пришлось карабкаться по крутому склону. Перевалив острый гребень, идти стало легче. Соскальзывая вниз вместе с кучей каменного крошева, Динга не сразу обратил внимание на гудение за спиной. Он оглянулся, едва не теряя равновесие, а потом сообразил, что источник звука находится в его собственном ранце — насос системы обогрева работал с удвоенной мощностью. Тут только он почувствовал пронизывающий холод, проникающий даже через оболочку скафандра.
Путь к загадочной аномалии перегородила осыпающаяся бурая скала. Перебираясь с уступа на уступ, а иногда подтягиваясь на руках, Динга добрался до плоского карниза, откуда можно было заглянуть на другую сторону. Он осторожно высунул голову и тут же инстинктивно отпрянул назад от уставившейся прямо в лицо острой верхушки громадного черного конуса. Погодя, бортинженер справился с волнением и снова приблизился к краю карниза. Конус, расположившийся внизу, был похож на виденные ранее на фотографиях и видеосъемках. Правда, он не парил в воздухе, а стоял на камнях, заметно накренившись в сторону Динги.
Потоки света от восходящей за спиной Гиги, хлынул в расщелину, где притаился мрачный конус. Его тонкая верхушка задергалась из стороны в сторону, ловя согревающие лучи дневного светила; черная, изборожденная морщинами поверхность затрепетала, и тут только Динга сообразил, что конус — живой, он питался светом! Конус как бы дышал, пульсируя телом. Эти судорожные движения порождали образ очень старого, изможденного существа. Через минуту конус ссутулился, не в силах держать вертикально свою верхушку, которую сотрясала крупная дрожь. Динга хотел было спуститься, чтобы рассмотреть пришельца поближе, но остановился — а вдруг конус питается не только энергией? На черном боку действительно несколько раз с хлопаньем открывалась круглая пасть, способная поглотить человека. Однако едва ли конус собирался охотиться. Скорее он был на последнем издыхании, постепенно заваливаясь на бок. Вот по его поверхности в последний раз прокатилась дрожь, после чего он уже не шевелился.