Оливер Боуден - Assassins Creed. Братство

– Не робеть! – крикнул Эцио двум оставшимся солдатам, становясь на место убитого.

В воздухе удушливо пахло горелым человеческим мясом. Ассасин прильнул к прицелу пушки.

– Приготовиться… огонь!

Эцио отскочил в сторону одновременно с выстрелом. Ядро ударило в основание осадной башни. Но будет ли этого достаточно? Аудиторе даже показалось, что ядро не причинило ей особого вреда. Но вскоре башня медленно рухнула, сбросив тех, кто был наверху, и придавив тех, кто был рядом. Поднялся настоящий гвалт. Кричали раненые и умирающие. Досталось и мулам, тянувшим башню. Среди солдат Борджиа началась паника. На глазах у Эцио солдаты Катерины быстро и умело добивали раненых, а заодно косили и тех, которых оглушила упавшая башня. Герцогиня все время находилась в первых рядах. Серебряная кираса ее доспехов блестела на холодном солнце. Увидев вражеского офицера, Катерина ударила его мечом в правый глаз – лезвие прошло насквозь. Тело врага долго извивалось в предсмертных судорогах.

Но потеря башни не остановила наступление на Монтериджони. Солдаты Борджиа подтаскивали к городским воротам несколько тяжелых таранов. Снизу послышался боевой клич Катерины. «Мы пошлем к ней в Форли тысячу наших солдат и поможем разделаться с этим ублюдком Чезаре», – мысленно пообещал себе Эцио.

– Если они прорвутся в город, то всех нас поубивают, – послышалось у него за спиной.

Эцио обернулся. Старший сержант был без шлема. Из раны на голове сочилась кровь.

– Надо выводить жителей из города. Сейчас же.

– Часть горожан выбралась самостоятельно. А те, кто остался, обречены.

– Я с этим разберусь, – сказал Эцио, вспомнив наставление Марио. – Руджеро, дело дрянь. Смотри! Они подогнали осадную башню прямо к парапетам! Их солдаты штурмуют стену! Бери всех, кто у тебя остался, и преграждай им путь, иначе… сам понимаешь.

– Слушаюсь! – привычно ответил сержант и бросился выполнять приказ.

Вскоре его отряд вступил в рукопашную схватку с умелыми и жестокими наемниками Борджиа.

Первые вражеские солдаты уже бежали по парапету Меч Эцио преградил дорогу нескольким из них. Быстро спустившись вниз, ассасин велел остаткам солдат Катерины, вынужденным отступить в город, держать оборону вместе с силами Руджеро. Перевес снова был на стороне Борджиа. Собрав перепуганных горожан, Эцио погнал их, как стадо овец, под защиту стен цитадели. Там его нашла Катерина.

– Какие новости? – спросил Эцио.

– Прескверные. Солдаты Борджиа прорвались через главные ворота. Теперь расползаются по городу.

– Нельзя терять ни минуты. Пусть все отступают под стены цитадели.

– Я соберу остатки своих, – сказала Катерина.

– Только быстро. Марио видела?

– Сражается с внешней стороны.

– А остальные?

– Твои мать и сестра в цитадели. Готовятся переправлять горожан через подземный ход. Он ведет на север. Где кончается, не знаю. Но в тех местах куда спокойнее, чем здесь.

– Хорошо. Я должен добраться до них. Присоединяйся к нам как можно скорее. Придется отступать.

– Убейте их всех! – раздался из-за угла голос сержанта Борджиа, а вслед за ним появился небольшой вражеский отряд.

Все шли, держа в поднятых руках окровавленные мечи. Один размахивал пикой с насаженной женской головой. Эцио пригляделся, и у него немедленно пересохло в горле. Это была голова Анджелины. Взревев от ярости, Аудиторе бросился на солдат. То, что их было полдюжины, его ничуть не смущало. Его меч разил направо и налево. Через считаные секунды вокруг него лежали изуродованные тела убитых и умирающих.

Эцио отер с лица чужую кровь. Герцогиня исчезла. Он поспешил в цитадель, велев караульным открывать ворота только Марио и Катерине. Поднявшись на внутреннюю башню, он обвел взглядом горящий город.

Если не считать треска пламени и отдельных стонов раненых и умирающих, в Монтериджони было пугающе тихо.

Тишина эта, увы, оказалась недолгой. Пока Эцио проверял состояние пушек на парапетах цитадели, мощный взрыв распахнул тяжелые деревянные ворота. Взрывная волна отбросила защитников вглубь двора, убив многих из них, а остальных покалечив.

Когда дым и пыль рассеялись, ассасин увидел возле входа отряд во главе с Марио Аудиторе. Что-то было явно не так. Дядино лицо было непривычно бледным, с землистым оттенком. Выглядел он значительно старше своих шестидесяти девяти лет. Эцио встретился с ним глазами и передвинулся ближе, готовый противостоять новой угрозе. Марио пошатнулся, упал на колени, а затем рухнул ничком. Он силился подняться. Только сейчас Эцио заметил длинный тонкий меч, торчащий у дяди между лопатками. Молодой человек, стоявший позади, пнул Марио носком сапога, не давая подняться. У дяди изо рта потекла струйка крови.

Молодой человек был весь в черном, и полумаска того же цвета покрывала его порочное лицо. Гнойники на коже свидетельствовали о «новой болезни»[29]. Эцио внутренне содрогнулся, догадавшись, кто перед ним.

Рядом с человеком в полумаске стояли еще двое мужчин лет сорока, а также красивая светловолосая женщина с хищными губами. Еще один мужчина (тоже в черном) стоял поодаль. Его правая рука держала окровавленный кривой меч, а левая – цепь, которая тянулась к тяжелому ошейнику, защелкнутому на шее Катерины Сфорца. Руки герцогини были связаны, во рту торчал кляп. Но дух ее не был сломлен. Глаза сверкали неутолимой яростью. У Эцио перехватило сердце. Ему не верилось, что еще утром он держал Катерину в своих объятиях, а теперь… теперь она стояла, захваченная в плен злодеем Борджиа. Их глаза на мгновение встретились. Ассасин надеялся, что по его взгляду герцогиня поймет: ей недолго находиться в плену.

Времени на оценку обстановки и выбор стратегии у Эцио не было. Инстинкт воина взял верх. Нужно было действовать, или он все потеряет. Закрыв глаза, он прыгнул с парапета, как всегда ловко приземлившись на камни внутреннего двора, где замер, готовый к схватке с врагами. На его лице не было ничего, кроме холодной решимости.

Хромая на раненую ногу, к Эцио подошел оружейник.

– Кто это такие? – хмуро спросил он.

– Ах да, мы забыли представиться, – усмехнулся молодой человек в черном. – Очень невежливо с нашей стороны. Зато я ничуть не сомневаюсь, что передо мною – не кто иной, как Эцио Аудиторе. Наслышан. Наконец-то я выдерну у себя из спины самую большую колючку. Но вначале я, разумеется, покончу с твоим дядюшкой.

– Не смей его трогать, Чезаре!

Молодой человек приподнял бровь, сверкнув темными глазами. Даже обезображенное болезнью, его лицо сохраняло обаятельность.

– Ты правильно угадал, кто я. Польщен. А теперь позволь представить мою сестру Лукрецию.