Алексей Ивакин - 7 дней в июне

— Очень хорошо, господин Михайлов, — на лице Шелленберга появилась улыбка. — Я лично доложу о вашем отчёте.

— Для вас заказан номер в местной гостинице — добавил он.

То, что я проснулся и пил принесённое молодой служанкой кофе, лучше всего говорило, об успешности моего экспромта.

Я побрился, привёл себя в порядок и ровно в девять часов утра стоял у кабинета Оскара Штайна. Единственное, что удивило меня, это вытянувшийся во фронт часовой у входных дверей бывшей гимназии, когда я проходил мимо.

— Доброе утро, герр Михайлов, — услышал я голос Шелленберга. — Присоединяйтесь к нам.

Он, вместе с Оскаром, стоял у маленького столика, держа в руках коньячные рюмки.

Штайн с улыбкой протянул мне третью рюмку:

— Мы выпили за тебя, Петер.

— По какому поводу пьянка? — Поинтересовался я.

— Мы пьём за твоё производство, — Оскар вынул из кармана удостоверение СД. — Тебе присвоено звание хауптштурмфюрера. Официальную присягу СД давать не надо.

Я даже не думал, что моя вчерашняя инициатива приведёт к таким последствиям.

— Поздравляю! — Шелленберг пожал мне рук. — Вы растёте быстрее самого Райнхарда.

Будто я не знаю, кому обязан столь головокружительной карьерой.

Когда мы с Штайном остались в кабинете одни, он сказал:

— Ты понимаешь, что это не совсем настоящее звание. Как у вас говорят, ты осиновый хауптштурмфюрер.

— Не осиновый, а липовый, — поправил я, разглядывая свою фотографическую карточку в удостоверении. Даже форму приладили, порадовался я за мастеров фотолаборатории СД.

Но, как говорили классики: бойтесь данайцев, дары приносящих.

— Пётр, это настоящее удостоверение, оно избавит тебя от множества проблем.

— И породит огромное количество новых — ответил я.

В кабинет вошёл Вольф: — Доброе утро коллеги. Сегодня ночью привезли пленных, и оберштурмбанфюрер просил вас присутствовать на допросах.

Мы спустились по лестнице и, перейдя в левое крыло здания, остановились у железной решетчатой двери, закрывавшей коридор. Пауль с гордостью показал на новые решётки, закрывающие окна:

— Как видите, мы тоже не сидим без дела.

За громоздким столом, одиноко стоящим в середине большой классной комнаты, сидел седой коренастый мужчина в гражданском костюме. Он аккуратно заполнял лист бумаги ровным почерком, не обращая внимания на нас внимания. Напротив него, со скованными за спинкой стула руками, сидел молодой парень в простой рубашке и рабочих штанах. Его лицо украшали заплывший глаз и синяк на скуле. Лицо Вольфа начало багроветь:

— Кто ударил арестованного?

Стоявший у двери охранник нервно сглотнул, кивнув на коренастого.

— Это не я, господин хауптштурмфюрер, это он.

— Сегодня утром пришёл закрытый приказ по службе безопасности, строжайше запрещающий физическое воздействие на граждан Федерации, — шепнул мне на ухо Оскар.

— Всё равно вы от меня ничего не узнаете, фашисты проклятые, — сказал по-русски пленник, и добавил грязное английское ругательство.

Я знал о широком распространении английского языка у бундесов, но такая языковая конвергенция мне в голову даже не приходила.

Я подошёл к столу и взял бумаги. Сидевший за столом встал и зло глядя на меня, заговорил по-немецки:

— Я штабс-капитан Рыбников и веду допрос, как считаю нужным. У меня эта большевистская сволочь заговорит.

— Вы не штабс-капитан, вы неизлечимый идиот, — я сунул ему в лицо протокол допроса:

— Что это за допрос? Что это за вопросы? — продолжал я на русском языке. — Вы член коммунистической партии большевиков? Ваш отец был членом партии большевиков? Вы бы его про бабушку спрашивали, была ли она членом партии большевиков?

— А чё? Моя бабушка была членом компартии, — подал голос наш заключённый.

— Я не потерплю такого отношения к себе, — завизжал штабс-капитан, вспомнив язык предков. — Кто вы такой, молодой человек, чтобы указывать мне?

Я, как и он был в партикулярном, и ему было трудно определить моё положение. Как я ненавидел этих напыщенных индюков, закостеневших в злобе, к отвергнувшей их родине.

— Я, хауптштурмфюрер СД Михайлов отстраняю вас от следствия. Дураки нам не нужны.

— Зачем так резко? — встрял в разговор Пауль. — У нас не хватает следователей, нет толковых переводчиков, кругом сплошная импровизация. Рыбникова я получил из Берлинского отделения РОВС по рекомендации гестапо, они сказали, что раньше он неплохо вёл допросы.

— Вот так? — я показал на избитого арестанта. — Сейчас такой фокус не пройдёт.

— Да знаю я, прекрасно знаю, — отмахнулся Вольф. — Думаете, только вы слушаете радио? Там одни предупреждения о гуманном обращении с военнопленными и бесконечные списки попавших в плен и погибших в России.

Оскар взял у меня протокол допроса:

— Этот Рыбников даже не смог правильно заполнить протокол.

Пленник с интересом слушал спор:

— Скажите, а вы на самом деле эсэсовец, как Штирлиц?

Я с интересом посмотрел на него:

— Какой Штирлиц?

— Вот болтливый язык, — зашипел он сам на себя, а затем улыбнулся. — Штандартенфюрер СС Макс фон Штирлиц, он в шестом отделе РСХА работал у Шелленберга, а почему они в форме, а вы нет?

Штайн прошептал что-то Вольфу и тот, вытолкнув Рыбникова с охранником, вышел из кабинета.

— Пётр, у меня просто нет слов, — удивлённо сказал Оскар.

— Итак, вернёмся к вам, молодой человек, — я уселся за стол и подвинул к себе протокол допроса.

…Караваев Арнольд Витальевич, 1987 года рождения, в партии больше…., нет, все же Рыбников клинический идиот. Образование высшее, работал менеджером в туристической фирме.

— Арнольд, вы расскажете нам про Макса фон Штирлица, — начал я. — А мы расстегнём наручники. Согласны?

— Ну, да согласен.

Он растёр затёкшие запястья:

— Спрашивайте, что вы хотели узнать.

— Кто такой Макс фон Штирлиц?

— Советский агент.

— Когда и где его завербовали?

— Он нелегальный агент Максим Исаев, через ДВР и Шанхай, внедрённый в Германию.

— Его задачи?

— В апреле 1945 года он следил за сепаратными переговорами Гиммлера с Даллесом, в Швейцарию летал генерал СС Вольф. Гитлер сидел в бункере под Берлином и женился на Еве Браун. Геринг объявил его больным, а тот приказал Гиммлеру арестовать Геринга и исключил из партии. Гиммлер сам ждал, когда первого мая, Красная армия захватит Берлин и Гитлер застрелится, но Гитлер приказал арестовать Гиммлера и отравился.

Мы с Оскаром непроизвольно переглянулись. Что за…