Шайтан Иван 3 - Эдуард Тен
Все, возбужденные победой, громко разговаривали, смеялись, кроме моих. Они под прикрытием стрелков Ромы деятельно трудились, собирали трофеи, профессионально и быстро. Зачистка и контроль, проводилась под руководством Андрея.
— Подпоручик доложите о потерях.
— Господин сотник, убитых нет, пятеро раненых.
Он докладывал и не мог понять, как такое возможно.
— Что ж мы со всем этим делать будем.- Задумчиво произнес Савва.
— И я о том же.
Увидел сидящего Шувалова у колеса фуры
— Александр Константинович, я же просил вас не беспокоить раненую ногу.
— Да какая там нога, я уже, признаться, помолился и приготовился достойно принять смерть, а тут такое.
— Да ничего сложного, грамотное использование сил и средств и конечно воинский дух.
— Не умоляйте своей заслуги, Пётр Алексеевич. Не пойму никак, вроде делаете всё, как другие поступили бы на вашем месте, а результат не сравним. Уверен, если бы командовал подполковник Гапнер нас бы разбили в пух и прах.
— Просто повезло.
— Эх, Пётр Алексеевич, не цените вы себя.- вздохнул Шувалов.- Если выживем, буду просить генерала представить вас к Георгию.
Насчитали ещё двести восемь убитых горцев, не считая первых.
Единственные кто понёс потери это казаки, погибло тридцать два казака. Оба сотника хмурые докладывали о потерях. Предлагал же им в пешем строю встретить горцев. Нет, взыграла казачья гордость. Теперь сидят с понурыми головами. Не стал им давить на мозоли и так настроение никакое.
Вручил офицерам трофейные шашки и кинжалы, заслужили. Сами они как-то не привыкли к сбору трофеев. Солдаты, втихоря, собирали ценные вещи, во время чистки завалов из лошадей и людей. Я не обращал на это внимание, а офицеры делали вид, что не видят происходящего. Мои бойцы набили трофеями весь фургон Тихона, это только самое ценное.
Подарил комплект холодного оружия Шумилову. Что делать с погибшими и трупами лошадей, просто не знал.
На следующий день послал Эркена в разведку и дал команду копать могилы для людей и лошадей. Сохранить шкуры и мясо без соли не было возможности. К вечеру вернулся Эркен и доложил, что горцев в ближайшие восемь верст нет. Прождав ещё сутки, дал команду собираться. Утром третьего дня тронулись домой. Все было спокойно. После обеда прискакал головной дозор.
— Наши, господин сотник, драгуны и казаки.
Мы встретились с эскадроном Тверских драгун и двумя сотнями Семёновского полка. Наши гонцы смогли прорваться и доложили Соловьеву о том в какой ситуации мы оказались. Послали прибывший драгунский эскадрон и две сотни нашего полка. Умар-бека не встретили, после двух атак на нас он услышал о помощи идущей к нам и отошёл. Добровольцы примкнувшие к нему, после таких больших потерь, стали расходиться по дома.
Драгуны со всеми казаками решили продолжить преследование, а мы с пехотой пошли домой.
Счастливый и радостный возвращался на базу. Могу себе признаться, что не надеялся выбраться из этой передряги так легко. Полу сотня не потеряла ни одного бойца. Начинаю и сам верить в свою удачу и одновременно боюсь того момента, когда она покинет меня. Успокаиваю себя; — На удачу надейся, а сам не плошай. Буду стараться не плошать.
— Командир, тут до тебя просится. Чечен кажется.
— Какой чечен?
— Не знаю. Нагнал нас с арбой.
Вылезаю из фургона, который под завязку забит барахлом, чертыхаюсь ударившись коленом. Стоит арба, рядом горец, старше сорока, в запыленной одежде, шашка кинжал, на арбе лежит ружьё и кто-то укрытый буркой. Увидев меня он быстро заговорил на аварском, знакомые слова. Подошёл Эркен, выслушал.
— Его зовут Леча, он чеченец, пришёл с Умар-беком. В последнем бою ранили его сына, он умирает. Просит спасти сына, он последний из трёх сыновей, которые погибли раньше. Их лекарь пользовал, а потом сказал, что сын умрёт. Говорит, только ты, командир, можешь помочь. Леча отдаст все, что имеет, только помоги ему.
— Почему он решил, что я могу помочь?
— Говорит, что ты Шайтан Иван, больше никто не может помочь.
Смотрит на меня с такой мольбой. Одинокая слеза катилась по обветренному лицу.
— Ладно, стаскивайте, будем смотреть. — сдаюсь я.
Бойцы стащили бурку с раненым. В нос ударила вонь гниющего мяса. Совсем молодой юноша, не больше шестнадцати. Левое бедро прикрыто грязной тряпкой. У него горячка, температура 39, точно. Весь красный и его сильно трясет, поднимаю ткань.
— Твою……. — я просто не смог сдержаться. Опухшее бедро синюшного цвета, около раны черного, покрыто коркой какой-то грязи, Вонь жуткая.
— Спроси его, что он мазал на рану?
— Говорит мазь, лекарь продал.
Осмотрел, абсцесс, рана загноилась, и похоже начинается сепсис. Исход отрицательный,
— Поздно, батенька спохватились, — вслух говорю я.
Лечо заметив что-то на моём лице горячо заговорил.
— Он знает, что его сын умирает, но если есть хоть маленькая надежда, делай Шайтан Иван, даже если сын умрет, он скажет тебе спасибо, что не отказал в помощи — перевел Эркен, коротко и может не точно.
— Всё равно умрет, а так может действительно помогу.- решился я.
— Скажи ему, я попробую помочь, но шансов очень мало, слишком поздно он привёз его.
Лечо только глубоко поклонился.
— Паша, позови подпоручика.
— Вызывали, господин сотник?
Подпоручик с интересом осматривался и почуяв запах гниения поморщился и отступил на два шага.
— Поручик, так сложились обстоятельства, мне придётся задержаться на пару дней. Вы можете следовать дальше. Думаю опасности никакой нет.
Не много подумав подпоручик ответил.
— Пожалуй, мы лучше с вами, три дня нечего не решают, провианта в достатке и солдаты передохнут. Встали лагерем, дел хватало и поэтому люди только обрадовались нежданному отдыху.
Не буду описывать саму операцию, ничего привлекательного нет. Скажу только, что прошло всё успешно, осталось только ждать результата. Ассистировал мне фельдшер, был на подхвате. Запретил его спрашивать меня во время операции, всё потом. Утром следующего мы узрели чудо, творцом которого был я. Температура упала, горячность был менее заметна и он пришел в себя. Я успел, сепсиса не случилось. Медикус просто сел на шею требуя объяснений и подробных пояснений моих действий. Я не выдержал и послал его в далекое путешествие. Сказав Паше не подпускать ко мне