Екатерина Лесина - Адаптация

       - У меня сушки есть, - отвечает Глеб и мысленно клянет себя еще и за тот бардак, который на кухне. - Ты тут посиди, ладно? Я сейчас!

       Ева кивает. Ева стаскивает с дивана покрывало, складывает вдвое и кладет на пол. Садится, скрестив ноги, и предлагает:

       - Будем пить чай по-восточному. Скажи, а тебе не жаль людей было?

       - К-каких?

       - Тех, которые при взрыве погибли.

       - Жаль.

       Она не знает! Никто не может знать наверняка, кроме своих. Да и там не каждому верят. Доказать надо преданность. Глеб доказал. Глеб сделал все правильно и сейчас сделает.

       Чайник закипает быстро. Теткины фарфоровые кружки выглядят убого, но всяко лучше граненых стаканов. Правда, кружек осталось лишь три, да и то одна надколотая по ободку.

       Щепоть заварки. Кипяток. Сахар в банке. Черт, а пересыпать-то некуда. Ладно, сойдет. Сушки в пакете. И все добро на поднос. Только бы Ева не ушла.

       Она не ушла. Сидя на прежнем месте, она вертела Глебову саблю.

       - Я взяла.

       Как будто Глеб не видит, что взяла.

       - Интересно стало. Не дуйся. А чай ставь. И садись. Пить будем. Разговаривать будем. И думать.

       - О чем?

       У Глеба получилось поставить поднос, не расплескав чай. Сам он не сел - упал, кое-как подобрав ноги. Неудобно. И чем ее стол не устроил? Он ведь даже почти чистый.

       Ева уронила саблю:

       - Подделка.

       - Я знаю.

       - Какой в этом смысл? В том, чтобы иметь дело с ненастоящими вещами?

       Она взяла чашку обеими руками.

       - Горячая! Осторожно!

       Она подняла, подула и отхлебнула кипятку. Ненормальная! Все они, бессмертные, ненормальные. Или понтуются.

       - Или с чужими идеями? Они ведь тоже подделки зачастую. Не понимаешь? Вы думаете, что вы такие умные и вычислить вас невозможно?

       - Ты о чем?

       Ева переставила чашку на ладонь левой руки, палец правой выводил на лезвии сабли узоры.

       - О взрыве. И ты меня прекрасно понимаешь.

       - Я не...

       - Сегодня одна бомба. Завтра вторая. Послезавтра третья. Чего вы добиваетесь? Или правильнее сказать будет: чего ты добиваешься? Пей чаёк.

       И Глеб послушно выпил, всю чашку одним глотком.

       - Горячо, правда? А будет еще горячее, если вы не прекратите. СБ идет вам навстречу, но лишь потому, что в данном конкретном случае это возможно. При повторении инцидента, разговор будет другим.

       Глеб дышал, пытаясь остудить обожженный рот. А девочка с голубыми волосами гладила клинок, как кошку.

       - О... об андроидах волнуешься? - голос вышел сиплым.

       - О людях. О мире. Все мы хотим мира, правда?

       - Его нету! Есть война! Есть противостояние, которого...

       - Которое придумали для таких дурачков как ты, - Ева взяла сушку и, разломав в ладони, отправила кусок в рот. - Твою сестрицу убил не дроид, а ее собственный эксперимент. И еще самоуверенность. Она так спешила быть умнее всех, что просто голову потеряла от осознания собственной гениальности. К слову, она тебе ничего не присылала?

       - Нет.

       Глеб заставлял себя ненавидеть девушку, сидящую напротив. Это павлинье перышко, оглаживающее плечо. Эту шляпку с куцей вуалью. Этот комбинезон, шлейки которого норовили сползти, и Ева регулярно их поправляла. И особенно родинку, которая была как метка.

       - А если подумать? Если хорошо-хорошо подумать?

       - Нет! Ничего она мне не присылала! И вообще... вообще убирайся отсюда! Слышишь?

       - Она не могла не подстраховаться. А больше ей слать некому. Так что давай меняться, - предложила Ева, возвращая чашку на поднос. - Ты мне отдашь то, что получил от своей занудной сестрички, а я тебе разрешу и дальше играть во спасителя человечества. И даже помогу. Сделаю так, что дроиды из анклава исчезнут. Ну как, идет?

       - Да пойми же ты...

       - Тише, - Ева приложила к губам палец. - Не надо нервничать. Я не сержусь на тебя. Я люблю упрямых. Я сама такая. Просто поделись.

       - Нету ничего.

       - Есть. Ты просто плохо искал. А сегодня поищешь хорошо. Для меня поищешь.

       Глаза у Евы лазоревые, яркие. И Глеб, заглянув в них, поплыл. Он кивнул, понимая, что дом перевернет. Не ради себя - ради Евы.

       Ей ведь нужно.

       В больницу Еву не пустили. Массивная женщина с тусклым лицом, стоявшая у входа, преградила путь.

       - Помогите, - попросила Ева. - Он в отключке...

       Женщина подхватила Глеба и, закинув на плечо, скрылась в здании. А на ее месте уже возникла вторая, похожая на первую, как сестра-близнец.

       Она разделила два потока. Несли в больницу людей. Несли из больницы пустые носилки. Два конвейера или, скорее, две муравьиных дорожки.

       - Я врач, - повторила попытку Ева. - Я помочь могу! Вам ведь нужны лишние руки? Раненых много...

       Мутный взгляд женщины заставил заткнуться и отступить. Врач? Да вранье все это. И мутные глаза, точно вырезанные из кусков лунного камня, видят Еву насквозь.

       Кажется, что каменные губы великанши разомкнутся, и она скажет:

       - Здравствуй, Ева.

       - Здравствуйте, Ева, - этот голос она узнала бы из тысяч других голосов, и медикаментозный туман в голове отступил, сменившись страхом. Не затем ли он пришел, чтобы ее добить?

       Но Адам сам развеял опасения.

       - Я рад, что вы остались живы.

       И Ева рада. Только это не совсем верно. Она мертва. Она точно помнит, как умерла. Хруст ключа в замке. Щелчок. Звон разорвавшейся проволоки. И музыкальная шкатулка с опостылевшей считалочкой.

       На золотом крыльце...

       Динь-динь, Ева...

       ...сидели царь, царевич...

       ...спроси, Ева, почему в считалочке нет женщин...

       ...король, королевич...

       - Вы меня слышите, Ева?

       - Да, - у нее получается шевелить губами и языком, но от движения этого боль прорывается сквозь блокаду. Ничего. Если Еве больно, значит, Ева жива.

       Это же замечательно!

       - Моя сестра приходила вас убить, - спокойно продолжает Адам. Еве очень хочется посмотреть на него, но глаза слепы. Или повязка мешает. Или еще что-то, но Еве приходится довольствоваться иными органами чувств.

       - Я позволил ей думать, что попытка удалась.

       Нос ловит запах гари и сквозь него - запах духов.

       Здравствуй, Ева?

       Ты же не отстанешь, Ева. Что тебе нужно? Я все отдала.