Александр Маркьянов - Сожженные мосты
Старый извращенец…
— Здравствуй, друг дорогой — полковник весь аж светился от радости, хотя старик на это не обращал никакого внимания.
— Доброго здоровья и тебе — сухо ответил сэр Джеффри Ровен, резво, через две ступеньки несмотря на возраст спустившийся с трапа.
— А я не верил, пока сам не повидал. Говорят — сам сэр Джеффри вернулся. Ну, теперь мы им покажем всем класс работы…
Да уж… только тебе и показывать…
Полковника Рудольфа Добеля сэр Джеффри знал еще по прежним временам, и никаких добрых чувств к нему не испытывал. Кокаинист, педераст, обжора — просто омерзительный человек. И просто удивительно, как при таком образе жизни у него не сгнили мозги.
— Помнишь Остбанхофф[64]?
— Стараюсь забыть — сухо сказал сэр Джеффри — мой спутник, ты его знаешь.
— Да, конечно, конечно…
По тому, как тепло обнялись глава австро-венгерской разведки и глава польской экстремистской организации сэр Джеффри заподозрил неладное и в отношении Калановского. Педераст педерасту — друг товарищ и брат.
— Мы так и будем тут стоять, пока нас не сфотографируют или все-таки уедем отсюда? — осведомился сэр Джеффри.
— Да, да, конечно… — засуетился Добель, переваливаясь с ноги на ногу, заспешил к машинам — прошу, господа…
* * *В Австро-Венгрии сэр Джеффри до этого был два раза и старался больше не бывать — только по долгу службы, как сейчас. Несмотря на почтенный возраст, он никогда не определял себя как человека старого или даже просто пожилого. Поэтому ему нравились города, брызжущие энергией — Нью-Йорк, Варшава, Москва. А здесь, в Вене на всем лежала печать какого-то застоя. Благородного увядания. Болота. Не вонючего, а такого, как на картине. Благородно изумрудного цвета и с лягушками. Омерзительными надо сказать, лягушками.
— Ты ведь у нас в новой штаб-квартире не был? — Добель сел на переднее сидение «Штайра» и теперь ехал, повернувшись своим омерзительным, багровым от нездорового образа жизни и излишеств лицом к собеседникам — такое здание построили, просто ах… И не знает никто, старую то штаб-квартиру мы сохранили. Там даже актеров специальных наняли, а русские их фотографируют. Вот ведь смех…
Идиот…
— Рудольф, на твоем месте я бы не был так уверен насчет русских — проговорил сэр Джеффри — те, кто недооценивал русских, плохо кончили.
— Да брось.
Машина свернула с короткого, широкого шоссе ведущего из Швехата, города-спутника Вены в саму Вену, шоссе было очень коротким, но широким и отлично выделанным.
— Это дорогу мы тут построили. Хорошая дорога, она потом на курорты уходит. Я там был… надо бы и вам курорты посетить ах…
Да заткнешься ты или нет…
— А вот и здание наше новое…
Серая коробка офисного здания и в самом деле мелькала за рядом тополей ухоженного регулярного парка.
Серый «Вандерер»-такси, стоящий на обочине вдруг мигнул фарами.
— Останови! — резко потребовал сэр Джеффри.
Добель недоуменно взглянул на британца, но отдал команду и оба «Штайра» остановились у обочины, сразу за «Вандерером». От такси к «Штайру» заспешил какой-то невзрачный господин, охрана Добеля сразу взяла его в наблюдение.
— Кто это?
— Это… — сэр Джеффри улыбнулся — один хороший человек. Его звать Мечислав Генрихович, он раньше занимал высокий пост в русском МВД. А теперь он работает со мной. Надеюсь, ты не обидишься на меня, что я не предупредил, что нас будет трое?
На Добеля жалко было смотреть.
* * *Кабинет Рудольфа Добеля располагался на втором этаже невзрачного, серого, большого здания без видимой усиленной охраны и с вывеской какого-то акционерного общества над входом. «Заводы Штайр», кажется, крупнейшая австро-венгерская монополия, если не считать «Шкоду», производившая почти все — от стрелкового оружия до автомобилей. В приемной — секретарь мужеска пола, в кабинете — какие то цветы, дающие омерзительно приторный запах, мешающий думать. Вместо канцелярских или обычных стульев — глубокие кожаные кресла. Хорошо, что хозяин этого кабинета не перенял омерзительную привычку некоторых венгерских аристократов — красить губы женской губной помадой красного цвета. И без этого — хотелось блевануть.
Подали чай, с влитой в него толикой коньяка — это немного примирило сэра Джеффриа с окружающей его действительностью.
— Нам нужно немного подкорректировать план — заявил сэр Джеффри, стоически выслушав все словоизлияния собеседника.
— В каком роде подкорректировать? Все идет более чем.
— Более чем? А как вы объясните потерю двух человек из оперативно-боевой группы?
Сэр Джеффри с наслаждением наблюдал, как Добель растерянно заморгал глазами — на то что сэру Джеффриу было известно о провале, он никак не рассчитывал.
— Послушай, Руди… — начал сэр Джеффри — не рассчитывай на то, что тебе удастся от меня что-то скрыть. Оперативные группы готовят инструкторы из SAS, они в курсе всего. В вашем изрядно подгнившем королевстве не нашлось даже нескольких десятков парней, поднаторевших в искусстве тайной войны, чтобы подготовить группы. А ты сейчас пытаешься от меня что-то скрыть. До добра это не доведет, мы либо работаем вместе, либо — не работаем. Если мусор замести под ковер — он никуда не денется он останется там лежать. Итак — я внимательно тебя слушаю, старина. Кто, когда и как…
— Да на выпускном завалились… — досадливо сказал Добель — если раньше на сербов охотились, то сейчас решили за границу сходить. Сходили.
Сэр Джеффри помрачнел.
— Что за идиотская выходка? Ты хоть понимаешь, что это демаскирует основную операцию? Какой придурок это придумал?
— Ваши же инструкторы — злобно огрызнулся Добель, но сэр Джеффри не дал ему перейти в наступление.
— Инструкторы? Какого черта, полковник? Кто командует операцией — мы или вояки? Инструкторы — они всего лишь инструкторы они должны подготовить оперативно-боевые группы. Кто позволил им вмешиваться в деятельность по планированию операций? За ними что — вообще нет никакого контроля? Они знают только то, что им нужно для подготовки, и они могут принимать решения на основании ограниченной информации. Официально мы готовим спецподразделения для ликвидации сербской проблемы, для охоты на четников, лезущих через границу и совершающих диверсии. Поэтому они и приняли решение вывести курсантов на «экзамен» через границу. А вы должны были отменить, твою мать, операцию! Кто погиб?
— Трое… Верней двое, проводника можно не считать — расходный материал. Среди поляков таких придурков тысячи, их потом все равно придется уничтожать.