Михаил Ланцов - Александр 4

- Луиза, что-то случилась? Вы выглядите расстроенной.

- Александр. Я очень вам благодарна за помощь. Все эти события просто ужасны! А сегодняшнее слушание… я даже не знаю, что сказать. Вы понимаете… - и она защебетала, рассказывая о своих переживаниях. О том, как на нее смотрели… К концу этого потока слов девушка была уже настолько возбужденной, что чуть не плакала. Император не выдержал и подошел к ней, взял аккуратно за плечи и прижал к себе. В конце концов, ей было всего шестнадцать лет, а уже столько потрясений. Луиза отреагировала очень любопытно, как будто ожидая подобной реакции, она буквально прилипла к Саше, прижавшись к нему так крепко, насколько смогла.

Возник нюанс. Не очень симпатичная с виду дама на ощупь оказалась довольно интересна. По крайней мере, организм Императора отреагировал полноценным возбуждением, которое не осталось незамеченным девушкой. Саше это понравилось. Он опустил свои руки к ней на попу и, в свою очередь, прижал ее к себе. Раскрасневшаяся Луиза, со слезами на глазах, прильнула к нему губами. И закрутилось. Тесные объятья двух совсем не хилых созданий, от которых едва кости не хрустели, удачно сочетались со страстными поцелуями. Уже через пару минут подобных 'телодвижений' тело девушки колотила дрожь, а ее движения становились все более интригующими. Очевидно, что она горела желанием и пойди Император дальше, с удовольствием бы ему отдалась прямо здесь и прямо сейчас.

Когда Саша понял это, то ему стало несколько некомфортно. Он ведь с ней просто заигрывал из вежливости. А она, по всей видимости, влюбилась совершенно серьезно. Как с этим быть?

- Луиза, - Александр снова взял девушку за плечи и взглянул прямо в глаза, - не спешите. Мы же не хотим, чтобы кто-то зашел и застал нас в столь неудобном положении.

- Александр, я… - Александр не дал ей договорить, поцеловав в губы.

- Луиза, не злитесь на меня, но я забочусь о вашем же благе. Давайте не будем дразнить англичан, они и так принесли нам много горя. Ну же, не печальтесь. Приезжайте осенью в Москву. Ваш отец собирался обсудить нашу свадьбу с парламентом, а потом приехать в гости. Вот с ним и приезжайте. Я буду рад вас видеть.

Беседа продолжалась около получаса. Луиза после пережитых потрясений, сопряженных с покушениями и прочими гадостями, оказалась 'по уши' влюблена в Александра. Тут и гормоны, кипящие в ее юном теле, и непроходимая скука шведского двора, который тяготил девушку, и 'принц на белом коне, спасающий ее от врагов. Не говоря уже о том, что Саша слыл одним из самых богатых людей Европы. В общем, все слилось в голове бедной Луизы в одном сплошном вихре эмоций и страсти, и она влюбилась - глубоко, основательно. Можно сказать, что девушка была уже готова на все ради Александра.

А вот Император получался фактически заложником обстоятельств. Ведь династический брак со Швецией, начавшийся как провокация, обрел вполне реальные черты. Да что там черты! Большая часть Европы была убеждена в том, что у Луизы и Александра настоящий роман. А учитывая, что это еще и выгодно как для России, так и для Швеции, то их брак тому же Бисмарку казался решенным делом. Особенно после фееричного слушания, на котором Виктория и Дизраэли вышли сухими из воды, но фактически подтолкнули общественное мнение Швеции к тому, чтобы поддержать этот брак. То есть, легкие и ничего не значащие заигрывания получили далеко идущие последствия.

"Мы с вами из одного теста сделаны…

из говна."

Даун Хаус, Парфен Рогожин.

По возвращению в Москву, Александра ждал сюрприз - появился, пропавший на какое-то время Алексей Ираклиевич Левшин. Оказалось, что он был в Санкт-Петербурге летом прошлого, 1867 года и лишь чудом избежал гибели. Так случилось, что Алексей Ираклиевич уехал из Зимнего дворца по делам в Западно-Сибирское генерал губернаторство за несколько часов до того злосчастного нападение, известие о котором настигло его уже далеко в дороге. Понимая, что ситуация выходит из-под контроля и возможны беспорядки в духе тех, что творились в Европе в далеком 1848 году, он решил под предлогом продолжения порученного дела на какое-то время удалиться от Санкт-Петербурга. Рисковать оно нужно ради чего-то, а просто так. 'Героически' гибнуть от шальной пули бандита никакого желания у Левшина не было.

Узнав же о воцарении Александра Александровича, он постарался как можно скорее вернуться. Однако погода помешала. Из-за чего, Левшин прибыл в Москву через пару дней после отъезда Императора в Берлин. Пришлось ждать.

- Алексей Ираклиевич, здравствуйте! Как долго я вас не видел. - Александр был искренне рад встрече. - Куда вы пропали?

- И вам доброго здоровья, Ваше Императорское Величество. - Левшин вежливо поклонился, выражая почтение. - Дела неотложные были. Ваш покойный отец придавал особое значение крестьянской реформе, а потому, даже несмотря на ее торможение, поручил мне собрать материалы по губерниям. Этим и продолжал заниматься, несмотря на печальную новость.

- Понимаю, - улыбнулся Император. - И какого рода материалы, если не секрет?

- Отчего же секрет? Ваш отец, понимая, что высшее дворянство Российской Империи не желает раскрепощения крестьян, захотел выяснить то, как обстояли дела в деревне.

- Его интересовало мнение крестьян?

- Не только. Весь сельский и уездный люд, живущий непосредственно вблизи проблемы, так сказать, и сталкивающийся с ней практически ежедневно.

- И каковы выводы вашей работы?

- Выводы оказались довольно неожиданными. К сожалению, я смог собрать сведения с довольно незначительного количества губерний, но основные тенденции уже хорошо видно. Самая главная заключается в том, что крестьянам совершенно не важен юридический вопрос и некий умозрительный статус свободы. Они оказались прагматичными людьми, привыкшими выживать, а потому рассматривающие любое нововведение только с точки зрения личной выгоды. Им важнее то, что они кушают и в какую одежду одеваются, нежели формальные статусы, ранги и звания. Конечно, нашлись и многочисленные представители довольно радикальных настроений, заявляющих измышления вплоть до самых крайних. Однако их не так много. Мало того, 'борцы за свободу, как правило, оказывались людьми довольно низкого социального положения в селе.

- Люмпены?

- Не всегда. Но все зажиточные крестьяне с крепкими хозяйствами оказывались рассудительны, осторожны и прагматичны, избегая как какой-то чумы либеральных мнений. Мало того - крайне пренебрежительно отзываясь о тех, кто их придерживается, называя бездельниками и болтунами. Что, к сожалению, было не далеко от правды.