Василий Звягинцев - Дырка для ордена; Билет на ладью Харона; Бремя живых

Он же имел право своими указами присваивать офицерские чины в гвардии до полковника включительно, награждать оставшимися от царского времени орденами. Новыми, республиканскими, — нет. Ну и еще на него возлагался ряд церемониальных обязанностей общероссийского уровня.

Так что псевдомонархическая власть получалась не такой уж маленькой.

Вот с такой фигурой и предстояло встретиться Ляхову.

Когда, еще в Хайфе, Чекменев сообщил Вадиму, что ему надлежит явиться в канцелярию наместника, он несколько удивился. Хотя Отдельный корпус формально и числился в составе гвардии, Ляхову казалось, что Великий князь слишком высокопоставленная и одновременно несколько декоративная фигура, чтобы всерьез вникать в повседневную жизнь войск, тем более находящихся вдали от родины.

Теперь, ознакомившись с личностью и деятельностью Местоблюстителя, он так больше не думал.

Из биографической справки следовало, что Олег Константинович относился к той ветви Великих князей, что происходили от младших сыновей Александра Второго. Он был возведен в наместники в тридцативосьмилетнем возрасте, до этого преуспел в науках (экономическая география, этнография, автор нескольких книг, лауреат золотых медалей российского и британского географических обществ) и, разумеется, отличился на фронтах.

В строю дослужился до полковника, участвовал в нескольких пограничных конфликтах на Дальнем Востоке, в Афганистане, в составе Экспедиционного корпуса воевал в Северной Африке и в Персии. Кавалер десятка российских и иностранных орденов, имеет нашивки за ранения. При избрании на пост Местоблюстителя произведен в чин генерал–лейтенанта гвардии и генерал–адъютанта Императорского престола.

Из всего этого следовало, что Олег Константинович не мог не принять близко к сердцу геройский подвиг двух однополчан. Тем более что соответствующую информацию с всеподданнейшими рекомендациями он получил от человека, которому полностью доверял.

Прием был обставлен по протоколу «вне протокола». То есть удостоенный аудиенции должен был явиться в строевой форме одежды, при орденах и холодном оружии. Число участников — на усмотрение Его Императорского Высочества, роль церемониймейстера исполняет дежурный генерал при ставке.

Ляхов в сопровождении флигель–адъютанта поднялся по парадной лестнице резиденции Великого князя, помещавшейся в бывшем здании городской Думы, по левую сторону от Иверских ворот Красной площади.

Часовые у высоких резных дверей взяли карабины «на караул по–ефрейторски», двери распахнулись как бы сами собой.

Одновременно с Ляховым, только с другой стороны, в зал вступил Местоблюститель в сопровождении свиты из трех человек. Из скрытых в стенах динамиков не слишком громко зазвучал Преображенский марш.

Чувствуя себя несколько глуповато (в придворных церемониях он раньше участия не принимал и находил их странным пережитком давно ушедшего мира) и одновременно взволнованным, Ляхов, стараясь не потерять равновесия и не уклониться с середины ковровой дорожки, строевым шагом, левой рукой придерживая шашку, пересек гостиную, украшенную картинами батального содержания, остановился в четырех шагах от Великого князя, достаточно четко отдал честь и негромко, но разборчиво представился.

Пожал протянутую руку князя, двух генералов и одного человека в неброском, но крайне элегантном штатском костюме, после чего замер, не зная, что делать дальше в предложенных обстоятельствах.

Просто смотрел в интеллигентное и одновременно мужественное лицо Олега Константиновича, украшенное небольшой каштановой бородкой, и думал, что сильны романовские гены, через сто с лишним лет после смерти прототипа сумевшие воспроизвести почти точную копию Александра Второго, царя–освободителя. Великий князь только несколько уступал ростом своему августейшему прапрадеду.

На Местоблюстителе был простого покроя китель светло–болотного цвета, синие галифе с лампасами, высокие кавалерийские сапоги со шпорами. У левого бедра офицерская шашка позапрошлого века с позолоченным, а скорее всего, золотым эфесом и наградным аннинским темляком.

Генеральские погоны с вензелями Николая Второго, неброские аксельбанты в три шнура, шейный крест ордена Андрея Первозванного.

Весьма представительный и внушающий уважение человек. Вадим раньше нередко видел его на экранах, но в жизни князь выглядел куда более впечатляюще.

Магнетизм титула или действительно сильная личность с высокой энергетикой?

— Прошу, капитан. — Олег Константинович указал рукой в белой лайковой перчатке на стол в углу. Ляхов мог бы поклясться, что никакого стола на этом месте только что не было. Или же он был так поглощен придворными процедурами, что напрочь потерял наблюдательность?

Хитрая все–таки штука — должным образом организованный церемониал. Вот он, Вадим Ляхов, свободомыслящая личность, крайне далекая от монархических иллюзий и верноподданнических чувств, а столкнулся со всей этой архаикой непосредственно и тут же попал под ее скромное, но навязчивое обаяние.

Наверное, по аналогичной причине отцы–основатели новой, демократической России и не сумели или не сочли возможным избавиться раз и навсегда от пережитков многовекового самодержавия. И, возможно, поступили очень правильно.

Бесшумно возникшие из складок драпировки лакеи наполнили широкие хрустальные бокалы шампанским.

— За славу русского оружия! — провозгласил Великий князь и мелкими глотками осушил до дна бокал по–настоящему ледяного вина.

«Как это у него ловко получается», — подумал Вадим. Сам он допил брют с большим трудом, от слишком холодных напитков у него всегда и мгновенно начинало болеть горло. До судорожных спазмов. Но он все же пересилил себя.

— Теперь давайте немного побеседуем. О случившемся, и не только о нем.

Тут Вадим получил еще один урок — владения искусством настоящей светской беседы.

Князь неуловимо легко вел разговор, задавал интересующие его вопросы, позволял собеседнику ответить ровно столько, сколько требовалось, вроде бы не перебивая, изящно менял тему, когда находил это нужным, элегантно шутил к месту, и в итоге получилось, что Ляхов сообщил князю все, что тому хотелось узнать, сам не получив в ответ никакой значащей информации.

Потребовалось сделать значительное усилие, чтобы вырваться из словесных кружев, сплетаемых князем, и в довольно категорическом тоне, здесь, видимо, не принятом, заявить, что он, Ляхов, весьма благодарен за оказанную ему честь, но все же главным героем случившегося является капитан Тарханов, организатор и руководитель боя, он же лишь выполнял указания в меру сил и возможностей. И если бы Тарханов был ранен хоть на полчаса раньше…