Андрей Валентинов - Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы

– Так что, разведал! – бодро доложил Степа. – С четырех сторон забор, окна на первом этаже забиты. Два пулемета, чердынь-калуга, у главного входа и слева, там, где пустырь… Эх, вжарим сейчас!

– Стрелять пока не будем! – покачал головой Венцлав. – Сейчас подойдут мои ребята…

– А чего ждать! – нетерпеливо просипел товарищ Чудов. – Тут и наших, сибирских, хватит! А ну-ка, товарищ Косухин, загляни-ка во двор… Давай, Степан!

– Как хотите, – Венцлав дернул плечом и отошел в сторону.

Косухин подтянулся и заглянул за забор. Двор был пуст, дом молчал. Но тут дверь на секунду приоткрылась, и во двор выскочила худая пятнистая кошка.

– Ух ты! – ахнул Степа, узнавая свой подарок. От удивления Косухин позабыл о всякой осторожности – и напрасно. На втором этаже дернулось пулеметное рыло, и короткая очередь сбила с красного командира шапку. Пришлось приземляться прямо в сухой колючий снег.

– Ах, контры! – прошипел товарищ Чудов и взмахнул ручищей. – Уперед, товарищи! Выжжем гнездо вражье!

Увы, потеря голоса сыграла с товарищем Чудовым дурную шутку – пламенный призыв был услышан далеко не всеми. Наконец дружинники, осознав свой революционный долг, без особой резвости стали перелазить через забор, с опаской поглядывая на пулемет.

Степа поднялся, помотал головой, сбрасывая залепивший волосы снег, и принялся искать шапку. Лишь найдя ее и нацепив на голову, Косухин сообразил, что атака, собственно, уже началась. Стало стыдно. Степа хотел вместе со всеми лезть через забор, как вдруг кто-то легко тронул его за плечо. Косухин оглянулся и увидел товарища Венцлава.

– Не спешите, Степан Иванович, – тонкие красные губы дернулись в усмешке. – Еще успеете…

– Так ведь… – начал было Косухин, как вдруг где-то рядом что-то хлопнуло, зашипело, и в ту же секунду Венцлав ухватил Степу за руку и потащил в сторону.

Вовремя! За забором поднялось негустое белесое облако, и улица огласилась хрипом и дикими воплями: «Братва! Газы-ы-ы!!!».

Прову Самсоновичу пришлось хуже всех. Через забор его подсадили, а вот обратно пришлось выбираться самому. Товарищ Чудов, стараясь не вдыхать стелющуюся по воздуху мерзость, беспомощно прыгал у забора, пытаясь ухватиться за край, пока кто-то из дружинников не догадался открыть калитку и вытащить кашляющего и плачущего от рези в глазах вождя иркутских большевиков.

– Это не смертельно, – небрежно прокомментировал товарищ Венцлав. – Похоже, хлорпикрин. Мы имеем дело с гуманистами, Степан Иванович. Забавно… Ладно, где наш главком?

Товарищ Чудов сидел прямо на снегу и плакал. Конечно, проливать слезу стойкому большевику, прошедшему каторги и тюрьмы, не полагалось, но Пров Самсонович мог утешать себя тем, что эти слезы есть не результат интеллигентских эмоций, а последствия отравления, полученного в героическом бою.

– Сжечь! Пушку сюда! – сипел Чудов. – У, проклятые угнетатели народа!

– Вы успокоились? – осведомился Венцлав. – Я могу звать своих людей?

Вместе ответа Пров Самсонович грозно высморкался и погрозил врагу кулачищем.

– Степан Иванович, – предложил Венцлав. – Сходите-ка покуда парламентером. Газ, кажется, уже рассеялся… Белый платок у вас есть?

– По-моему, господа папуасы больше не сунутся, – удовлетворенно заявил Семирадский, снимая газовую маску.

– Не думаю, – Арцеулов, не без удовольствия последовав его примеру, выглянул в окно. – Странно, они не стреляют… Ага! Белый флаг!

– Папуасы капитулируют? – осведомился профессор, готовивший новый керамический цилиндр с неприятной начинкой.

Над забором, действительно, мелькал белый платок, привязанный к острию штыка. Затем калитка несмело отворилась, и во двор вошел молодой парень в сером полушубке.

– Господа! – поразилась Берг. – Это же мой знакомый чекист…

– Желаете лично вести переговоры? – усмехнулся капитан. – Господа, отойдите от окон! Разговаривать буду я.

Парень постоял у ворот, затем, убедившись, что платок на штыке был понят правильно, осмелел и подошел поближе.

– Эй, в доме! – крикнул он. – Покажитесь, стрелять не будем!

Арцеулов подошел к окну, став так, чтобы не искушать судьбу – поближе к стене.

– Говорите!

Парень покрутил головой, затем поправил черную мохнатую шапку. Лицо его внезапно стало суровым:

– Значит, так, контра! От имени власти пролетариата предлагаю сдаться. Всем сохраним жизнь, а кто лично не участвовал в войне, будет отпущен на свободу!

– Всем? – переспросил Арцеулов.

– Чего, мало? – возмутился парламентер. – А нет – так руководствуясь революционной законностью, чердынь-калуга! Слышите, беляки – всем жизнь будет!

– И мне? – заинтересовался Ростислав.

– А ты кто таков будешь?

– Капитан Арцеулов!

– А ты покажись, Арцеулов! – помолчав секунду, предложил парень.

– Не надо, Ростислав Александрович, – быстро проговорила Берг, но капитан улыбнулся и встал так, чтобы его увидели снизу. Глаза парня сузились, он тоже улыбнулся и ощерил зубы:

– Я тебя запомнил, Арцеулов! Сдашься – ой, повезет тебе! Я большевистского слова не ломаю. А иначе лично заколю, гада!..

– У вас все? – осведомился Ростислав. – Уходите, через минуту будем стрелять.

– Бывай, контра! До скорого! – бросил парень и повернулся. Внезапно Берг подбежала к окну и, прежде чем капитан успел ее остановить, крикнула:

– Степан! Спасибо за кошку! Приглядите за ней…

Договорить девушка не успела – Арцеулов оттащил ее назад. Парень дернулся, быстро оглянулся, но, никого не увидев в окне, растерянно потоптался, а затем быстро зашагал к калитке.

– Вы что, Наталья Федоровна! – возмутился Арцеулов. – Да здесь же и тридцати саженей нет! Вас же за милую душу могли уложить!

– А вы сами? – отпарировала девушка. – И кроме того, он присмотрит за кошкой, если что…

– Полно, полно, – вмешался Семирадский. – Сей папуас и вправду недурен. Если его почистить, научить пользоваться зубной щеткой…

Профессор не успел изложить свой план перевоспитания папуаса. Послышались шаги, и в комнату вбежал Семен Богораз. Молодой ученый был весь в пыли и цементной крошке, даже в волосах белели кусочки штукатурки.

– Семен Аскольдович, да что с вами? – поразился профессор.

Вместо ответа Богораз надрывно закашлялся.

– Ужасно, господа! Не выношу физической работы! У меня бронхит, а там столько пыли…

– Нашли? – самым невежливым образом прервал его капитан.

– Не знаю… Там какая-то дыра, господин полковник пытается сейчас ее расширить…

– О чем вы, Семен? – обомлела Берг.

– В подвале может быть подземный ход, – быстро пояснил Арцеулов. – Наша помощь нужна?