Павел Дмитриев - Разбег Пандоры
Зашевелилась пропаганда, не зря председатель Гостелерадио Месяцев ЦКшный паек лопает. Вроде мелочи, тут плакат, здесь телепередача… На мой взгляд смешно и наивно, но вероятно, вполне эффективно для СССР 60-х. Люди тут в массе более доверчивые, не привыкли еще автоматически «фильтровать» ритуальные завывания про революцию и Ленина, не говоря уж о тонких рекламных экзистенциях. Недавно слышал своими ушами по радио, как на какой-то праздничной линейке школьники на вопросы «кем ты будешь, когда вырастешь» чуть картавя, наперебой отвечают: «космонавтом», «плогламмистом», «доктолом», «стлоителем ЭВМ». На этом фоне романтику космоса явно задвигают в дальний угол, все больше пишут о нем как скучном и не слишком полезном для страны месте.
Кроме прочего, небывалым количеством выпустили в продажу дополнительный тираж легендарного «Понедельника», а так же «Я, Робот» Азимова с огромным предисловием редакции, разъясняющим, что «позитронный мозг» суть очень совершенная ЭВМ будущего. Эти книжки сейчас продаются свободно даже в магазинах М-Града. Такими темпами скоро дойдет до изучения «трех законов робототехники» в школьной программе.
Появилась и новинка, мастерски осмеянный братьями Стругацкими Казанцев[90] неожиданно для всех разродился гениальным романом «Лифт в космос». Только мы с Катей без труда узнавали в тексте «Фонтаны рая» Артура Кларка[91], и ругали классика советской фантастики за скомканную Тапробанскую часть сюжета. Да и с названием Александр Петрович, мягко говоря, не справился – более типовой и плоский вариант найти было бы сложно. Но несмотря на чудовищный тираж в 300 тысяч книга на прилавках не залеживалась.
На мой взгляд, с идеей перелицовки Кларка Антонина Валерьевна, жена Председателя КГБ, справилась на отлично. Кроме прочего, в тексте явственно ощущалось растущее в будущем значение вычислительной техники на фоне откровенной критики ракет. И правильно. Пусть в СССР вместо отравления гептилом степей Казахстана развивают металлургию и прочие нанотехнологии.
Так что можно сказать, что неповоротливая телега советской микроэлектроники, скрипя и переваливаясь на кочках, набирала ход.
* * *На личном фронте все было просто замечательно. Катя быстро восстановила былую форму, если не сказать большего. Месяца не прошло, как мне вернули все радости жизни, так что модернизированный матрас не простаивал. В родной НИИ эта комсомолка тоже засобиралась еще до окончания подозрительно непродолжительного декретного отпуска. Ребенок, конечно, чудо, и все такое. Но бросать работу из-за младенцев в СССР 66-го года не принято. По местным законам, советская женщина должна приходить в себя чуть менее полутора месяцев. Даже не верится, что моя сестра в 2007 после родов больше двух лет[92] отдыхала, сплошные диеты-салоны-больницы. Может и правда в прошлом люди были поздоровее?
Без Катиных рук процесс распечатки ноутбучных текстов пришел в полное запустение и упадок – физических сил на обслуживание «Консулов» у меня не оставалось. Только оставшись без помощи, я понял, какую гигантскую работу тянула жена. Ведь даже зарядить бумажную ленту в эту убогую пишмашинку нельзя – каретка не стоит на месте как положено в приличном принтере, а с нехилой скоростью мотыляется туда-сюда. Надо было еще в прошлом году искать замену «однолисточному» безобразию, а не заниматься бессовестной эксплуатацией. Но сейчас дергаться уже поздно.
На этой почве я без труда получил разрешение от «начальства» гонять служебную машину под задачи супруги, без пробок 21-го века дорога «на кормление» занимала не более десятка минут. Остальные проблемы взяла на себя Дарья Лукинична, шустрая вольнонаемная бабуля лет эдак шестидесяти. Даже многочисленные пеленки стирала, и все это за какие-то тридцать рублей в месяц.
С конструированием памперсов ничего не получилось. Рассказы об этом изобретении Катя принимала с восторгом, даже вспоминала, что видела подобное[93] в каком-то фильме из будущего. Вот только применение их к Надежде Петровне воспринимала резко отрицательно. Женская логика, бороться с ней бесполезно. Впрочем, с ватой в М-Граде плохо, постоянный дефицит, марли нет совсем. Пленок и клеенок в магазинах не наблюдается, разве что навалом грубого коричневого дерматина для обивки дверей. В дефолт-сити снабжение получше, но и там более пары «цилиндров» прессованной целлюлозы аптеки не продают.
Да что там! Тут полиэтиленовые пакеты стирают, а потом сушат на веревках во дворе, прищемив серыми от времени деревянными прищепками, чтоб не улетел от ветра. Предложение использовать одноразовый подгузник не вызовет ничего, кроме сомнений в умственных способностях автора подобного изобретения.
Хорошо что заранее озаботился покупкой стиральной машины Riga-60, внешне здорово напоминавшей крашеную белой краской 200-литровую бочку с алюминиевой крышкой и шкодно торчащим через специальную прорезь шлангом для залива-слива воды. Отдельный, и как ни странно, удобный прикол – закрепленные сверху резиновые вальцы с ручкой для отжима белья. Впрочем, по летнему времени легкие пеленки проще было просто полоскать в ванной и отжимать кучей.
Но хватит унылого быта! Что может быть лучше воскресного августовского утра, еще теплого, но уже свежего приближающейся осенью? В открытое окно кухни сквозь ветви клена причудливо проникают зеленые лучи солнца. Во всю ширь подоконника развалился кот Баг. Нажравшись любимых огурцов, этот аномальный паразит спит на спине, широко раскинув лапы в стороны. Не обращая никакого внимания на снующих в кроне дерева воробьев.
Подрумяненные в сливочном масле и белой каемке яичного белка, ломти 18-копеечного батона пропитываются в тарелке посередине стола чуть склизким желтком. На плите в сковороде выпирают высоко вверх «холмики» тонко порезанных кругов «докторской» вареной колбасы, негромко гудит газ и шкворчет кипящее масло. Катя, в легкомысленном пестром халатике, едва доходившем до середины бедра, орудует ножом у стола, как специально, чуть прогнув спину и оттопырив упругую попку. Где мои семнадцать лет?!
— Проснулся наконец? — жена даже не оторвала взгляда от быстро укорачивающегося пучка петрушки. — Ты знаешь, какой сегодня день?
— Э-э-э… — я начал судорожно припомнить знакомых и родственников.
— Два месяца! — торжествующе подняла вверх лезвие ножа Катя. — Сегодня. В 10 часов!
— А! Надьке. — облегченно ответил я, и подтянул к себе крытую красным пластиком трехногую табуретку. — Поздравляю!
— На этот раз ты так просто не отделаешься. — и добавила: – чего расселся? Чай заварен, порежь лимон и наливай!