Тренировочный день 8 - Виталий Хонихоев
— А к тебе, Валь, вопросов вообще нет. — говорит Маслова: — кроме одного — у тебя что, Митяй жениться решил? Я его с какой-то белобрысой видела после матча.
— А… это Верка Каленых, Негритянская девчонка, дочка дяди Сережи из Слободы. — говорит Валентина, запахивая полотенце вокруг бедер: — ничего вроде девка, справная. Правда шепелявит немного, но это ерунда. Путная жена бы получилась, да только Митька… — она машет рукой: — балбес.
— И все-таки какая ты Валька здоровенная. Вот просто Валькирия с картины. Тебе бы топор в руки и шлем с рогами на голову. — качает головой Маслова, глядя на стоящую в одном полотенце Федосееву: — вон, какие мышцы под кожей перекатываются…
— Хватит уже… — морщится Айгуля Салчакова: — Витька три дня как дома ночует, два дня мы на озере провели у водопадов, да и вчера тоже дома ночевал. Нет там никакой шведской семьи, чего ты выдумываешь, Маркова… ты чего, сама видела?
— Ну… не видела, но предположила. — моргает Наташа Маркова и наклоняет голову, подозрительно глядя на Айгулю: — а ты откуда знаешь где он ночует? И… погоди, ты с ним на озера ездила?
— Ездила. С ним и еще с двумя девчонками, Светкой и Маринкой, мы в тот раз в парке вместе гуляли, познакомились. Алена их помнит.
— Точно помню. Светка одноклассница Лильки из Кенигсберга. — кивает Алена Маслова: — и Маринку помню. Витька, наверное, точно их у себя в коммуналке жарит. Вот каждую ночь.
— Маслова!
— А че Маслова сразу⁈ Жарит их значит Витька Полищук, а я сразу крайняя⁈
— Меня вот что интересует… — говорит Наташа Маркова: — ну ладно вы на водопады вместе ездили, но насчет вчера… ты чего в общаге Витькиной ночевала?
— Я… я из дома ушла. — признается Айгуля: — мне сегодня комнату в заводском общежитии выделили. Буду теперь там. А в выходные отдел кадров закрыт, да и профсоюзный комитет тоже, вот и…
— Ага, а Витька значит приютил сиротку… — прищуривается Алена: — ты смотри, какая змеюка… Машка, тут у твоей девчонки хотят парня отбить!
— Интересно в раздевалках других команд такой же дурдом как у нас или нет? Или есть нормальные команды? — ни к кому особенно не обращаясь говорит Валя Федосеева вслух: — должны же быть нормальные, интеллигентные люди, которые в раздевалках о международной политике говорят или о искусстве там. О книгах прочитанных или там о игре актеров в спектакле, о картинах. Хотя бы о моде…
— Вот-вот! Завели тут моду у нашего тренера ночевать! — заявляет Алена: — а что? Я тоже хочу! Я что, рыжая? Все уже у Витьки дома были, только меня не было!
— Да и пожалуйста. — пожимает плечами Айгуля: — я свои вещи уже оттуда забрала, ночуй. Только у него сперва спроси, а то мало ли кто ночью припрется. Я вон спала, а к нему в комнату то Светка, то Маринка… поспать не дадут.
— Я ж говорила, что он их того!
— … должны же быть команды, где обсуждают еще что-то, кроме того, как кто-то кого-то…
— Девчонки! Душ свободен! Из второй лейки тоже теплая водичка пошла! — открывается дверь душа и в раздевалку проходит Аня Чамдар, на ее смуглой коже блестят капельки воды. Она запахивает полотенце вокруг бедер и проходит к своему шкафчику: — в прошлый раз вода бензином воняла…
— Вот нормальная тема для разговора — опять у нас из лейки бензин идет! Да если кто в душевой закурить вздумает, так половина комплекса на воздух взлетит. — ворчит Валя Федосеева: — а вам бы лишь бы языки почесать, сороки…
— Валь, ну разве тебе не интересно с кем Витька выходные провел и почему у Айгуль такое лицо счастливое, а?
— Маслова. Ты бы вот так на площадке работала как сплетни собираешь. — говорит Маша Волокитина: — хватит тут инсинуации разводить. У нас с завтрашнего дня совместные тренировки сборной начинаются, не дай бог ты меня при новеньких опозоришь!
— Новеньких… — ворчит Маслова: — какие они новенькие? Черная Птица-Синица, Железная Лилька и Светка-Копер, в каком месте эти трое новенькие? Синицыной уже двадцать шесть или двадцать семь? Из них пять лет в основном составе у «сырников»… новенькие.
— В новой команде они новенькие. Как и все мы. — ставит точку Волокитина и оглядывается: — кто там в душ сейчас? А то я пойду!
— Тук-тук! — раздается голос через дверь раздевалки: — это я. Все одеты? Нет? Я вхожу!
— Заходи, заходи. — говорит Валя Федосеева, уперев руки в бока и не делая ни малейшей попытки прикрыться: — у нас от народа секретов нету.
— Ага. Всем привет еще раз. — в раздевалку входит Виктор, бросает быстрый взгляд на Валю, на ее обнаженную грудь и приподнимает бровь: — Валентина, прикройся. Не то, чтобы я был против созерцания твоих монументальных форм, но если ты в таком виде щеголять тут будешь, то я забуду, о чем поговорить хотел. Возможно даже кто я такой забуду.
— Ха. — Валя складывает руки на груди, так, чтобы ее предплечья отчасти закрывали какую-то часть ее скульптурного бюста.
— Что же… так тоже можно. — кивает Виктор: — по крайней мере я могу вспомнить зачем я сюда пришел. Кстати — очень красивая грудь, Федосеева. Вот прямо очень. И большая. Так, о чем это я… — он полез пятерней в затылок, пытаясь вспомнить.
— О Валькиных титьках. — услужливо подсказывает Наташа Маркова: — с самого начала только о них и говорил.
— Мне они тоже нравятся. — кивает Маслова: — ну то есть не так как Лильке Машкины, у меня скорее эстетическое чувство, платоническое. Я ей восхищаюсь как скульптурой и творением матери-природы. Ну и завидую конечно. Почему кому-то дано, а у кого-то нет ничего? Это несправедливо.
— О, господи, да заткнитесь вы обе уже! — не выдерживает Маша Волокитина: — и ты Федосеева, прикройся нормально! Устроили тут бардак! Тренер пришел что-то нам сказать, а вы тут шоу талантов для бедных