Смута - Андрей Готлибович Шопперт
— Уважаемая! Сделайте так чтобы я возродился в том времени! Сможете?
Шаманка, не переставая напевать заклинание, подошла ко мне и положила ладонь мне на голову. Её кошка запрыгнула мне на грудь и посмотрела в глаза. Меня словно ударило электрическим током. Я провалился в пустоту. В темноту!
Место действия: город Росток (герцогство Мекленбург, немецкие земли).
Время действия: март 1593 года.
Виктор Вайс, младенец, в тело которого переселилось сознание Владимира Неупокоева.
Вот уже почти год, как я нахожусь в этом теле. Чем я занимаюсь? Да ничем! Смотрю, слушаю, запоминаю. Если бы я попал в тело взрослого в это время, то сразу же начались бы проблемы: язык не понимаю, родственников не помню, обычаев не знаю. А если бы начал местных уму-разуму учить, то спалился бы сразу. А в это время у церкви разговор короткий с колдунами и ведьмами, что знают про будущее. На костёр!
Можно, конечно, «подселиться» к сознанию хозяина тела, но и в этом случае не будет ничего хорошего. «Хозяин» будет везде вопить, что в него вселился бес и говорит с ним. Конечный результат очевиден — на костёр!
У меня, слава Богу, таких проблем нет. С самого рождения я в голове один. Поначалу были затыки в восприятии действительности. Наверное, мозг был слишком мал, чтобы вмещать мою старую память и поступающую каждый день информацию. Перво-наперво я определил, где я нахожусь и примерное время плюс — минус десятилетие. Немецкий город Росток на берегу Балтийского моря, и где-то конец шестнадцатого века.
Короче, постараюсь прожить новую интересную жизнь! А какой была моя прошлая жизнь?
Вырос в семье российского моряка-генерала. Учёба в морском кадетском корпусе. Служба в Тихоокеанском флоте на парусно-винтовом клипере и крейсерах. Работа штурманом в Доброфлоте на дальних рейсах Одесса-Владивосток. Многое за эти годы повидал и много в чём поучаствовал. Затем служба штурманом под командованием адмирала Макарова. Корректировка карт побережья Кореи и Китая. В русско-японскую войну командовал крейсером «Шилка». Участие в боях, ранение. Из-за несогласия с поркой нижних чинов моего экипажа я публично отказался от офицерского звания. Дело замяли, поняв бессмысленную жестокость наказания и даже дали мне чин капитана второго ранга. Назначили начальником Владивостокского Александровского мореходного училища дальнего плавания. Кроме преподавания и морских походов, я летал на воздушном шаре, изучил и преподавал желающим язык эсперанто, сочинял пьесы, был в загранпоездках, где выполнял функции переводчика для высших чинов — на английском и французском говорил свободно. За неполные четыре десятка лет прожил яркую интересную жизнь. А теперь вот нужно прожить не менее интересную, а возможно и более яркую жизнь.
Темнота и какие-то странные звуки. Я помню их из прошлого. Это мыши… Они вышли на ночной промысел и, шурша когтями, ищут еду по углам… Рассветает. В комнате стали проступать очертания предметов. Моя кроватка. Да, да! Именно кроватка, а не кровать. Рядом кроватка чуть побольше, на которой кто-то сопит. Это моя мама Дора. Доротея. Девятнадцатилетняя мать-одиночка. Отца нет. Точнее, я зачат вне брака. Папаша мой не хухры-мухры, а герцог Курляндии Вильгельм. Он признал меня своим незаконнорожденным сыном. Бастардом.
Я посмотрел на небольшое мутное оконце, сквозь которое в комнату падает дорожка лунного света, тихонечко спустился на пол и покружил по комнате в поисках зеркала, чтобы запустить лунного зайчика в лицо мамы. Нету. Наверное, на шкаф положила. Мне туда не залезть. Вспоминаю, что нужно пописать, чтобы не намочить длинную рубашку. Обхожу стол с парой стульев. Оставляю за бортом шкаф с одеждой и полку с игрушками. У сундука, непонятно с чем, нахожу то, что искал. Ночная ваза.
Одна на двоих, блин…
Иду назад. Зацепившись ногой за вздыбленный половик, я чуть не полетел на пол. Удержался, схватившись за спинку стула. Заметил на стуле книги моего отца, что он оставил маме для чтения.
Разобрал их названия, поднеся их ближе к лунному свету… «Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля, некогда сочинённая магистром Алькофрибасом Назье, извлекателем квинтэссенции.», «Домашние беседы» Эразма Роттердамского и «Об игре в шахматы» (лат. De Ludo Schacorum) — книга итальянского монаха-математика Луки Бартоломео Пачоли. Листаю последнюю книжку и смотрю на диаграммы, как бы рисуя схему шахматного боя. У меня в морском училище даже был приз за победу в турнире.
Мама Дора проснулась, потянулась и встала. Она уже привыкла, что годовалый сын стал ходить раньше других детей и был на редкость умным.
Мама взяла меня на руки, чмокнула в нос и спросила:
— Есть хочешь?
Я покачал головой в стороны. Она посмотрела на книгу, что я листал и снова спросила:
— ВиктОр! Ты хочешь научиться играть в шахматы? (киваю утвердительно) Хорошо, я сегодня покажу тебе, как делают ходы шахматные фигуры.
Она положила меня на свою подушку, а сама распахнула халат и начала сцеживать молоко в глиняную кружку.
Мама… Она осталась в той жизни вместе с моими четырьмя родными братьями. Больше я их не увижу.
Здесь моя мама вот эта симпатичная, но несчастная молодая женщина. Она не захотела выходить замуж за сына бургомистра города и закрутила роман с богатым студентом Вильгельмом, что жил в их гостинице. Мама Дора там помогала бабушке вести учётную и расходную книги. Вот там-то она и зацепила Вильгельма Кетлера, моего папашу. Естественно, ни о какой свадьбе речи не было. Молодой герцог Курляндии и хромая дочка какого-то кораблестроителя. Моветон! Молодой герцог-студент признал меня незаконнорожденным сыном. Бастардом. Пообещал участвовать деньгами в моём воспитании. Заходил иногда посмотреть на меня и один раз даже брал на руки. Короче, особой любви со стороны герцога к маме не было. А вот она то страдала. Наверное, надеялась, что он сделает ей предложение. Не сделал.
Мама закончила сцеживать одну и принялась за другую грудь. Одной рукой она поддерживала сцеживаемую грудь, а другой размяла набухшую мягкость перед процессом. Я в это время лежал на боку и вспоминал свои последние мгновения в том мире. Вспомнил танец с завываниями шаманки-мудан и глаза её чёрной кошки, сидящей на моей груди.
Место действия: город Росток(герцогство Мекленбург, немецкие земли).
Время действия: февраль 1594 года.
Вильгельм Кетлер, герцог Курляндии, отец главного героя.
После смерти отца герцогство разделили на Курляндию и Семигалию. Я в двенадцать лет стал герцогом Курляндии, а мой старший брат Фридрих правил Семигалией. Ну, как правил? Подписывал бумаги, что приносили ему приехавшие мекленбургские чиновники. По просьбе моей матери,