Сергей Артюхин - «Эффект истребителя».«Сталинский сокол» во главе СССР
Генеральный секретарь любил победы нокаутом.
Мгновения прошлого. Белоруссия, август 1941-го года.
- Драгомиров!
Небритый пилот с красными от недосыпа глазами, жующий макароны, поднял взгляд на командира.
- Да, товарищ полковник.
- Сейчас все, что у нас есть, пойдет на штурмовку немецких колонн. Рокоссовскому нужна помощь.
- Когда вылетаем?
- Как только, так сразу. То есть сейчас. Имей в виду - на прикрытии пойдешь. В "каруселях" ты у нас самый опытный. Так что на тебя одна надежда.
- Сколько еще в прикрытии?
- Ты, Егоров и тройка Ванина, - комполка развел руками. - Остальные наши пойдут с нагрузкой, вместе с "Илами". Я уже говорил - там пацаны сплошные. Их сам поведу. Но без тебя - легкая пожива для фашистов. А прикрыть надо хоть кровь из носу!
- Прикроем, товарищ полковник. Прикроем. Справимся. Только Степана попрошу пушку проверить. Задержки идут.
Богдан вылез из-за стола и направился к ставшему родным И-17. Кивнул механику, немолодому мужику из села под Киевом. Сказал про пушку. Залез в кабину. Расслабился. Затем достал последнее письмо от матери…
Глаза привычно выхватили страшную строчку: "Таня погибла". Где-то внутри шевельнулась ярость. К письму добавилась извлеченная из нагрудного кармана фотография. Гнев разгорелся сильнее.
- Вы все умрете, ублюдки. Все сдохнете. Разорву, уничтожу, убью, растопчу, - губы шептали ставшие страшной мантрой слова, пока руки выполняли привычные действия. Где-то внутри полыхал пожар - и скоро он должен был кого-то обжечь. И урчание набирающего обороты двигателя буквально кричало о том, что сегодня кому-то не поздоровится.
* * *
Толпа на площади взволнованно зашевелилась, увидев на трибуне своего молодого лидера. Зашевелилась, загомонила - и замерла, практически мгновенно повиновавшись простому жесту бывшего пилота.
Драгомиров окинул собравшихся людей долгим внимательным взглядом. Посмотрел на безоблачное, синее небо, где в вышине величественно проплывала какая-то птица. Посмотрел на листок с речью. Покачал головой и, свернув, убрал в карман. Затем закрыл глаза, глубоко вздохнул и, наклонившись к микрофонам, выдохнул только одно слово:
- Ура!
И Красная площадь взорвалась. Люди, пришедшие и приехавшие сюда со всей Москвы, из Подмосковья и даже из других городов - они все безумно радовались своему успеху. Это было счастье, эйфория и кристальная, чистая радость. Радость и гордость за один из величайших успехов, которых можно было бы достичь вчера еще крестьянской стране.
- Братья и сестры, - эти слова, сказанные Драгомировым не так уж и громко, вернули на площадь тишину быстрее, чем казалось возможным. Еще бы - именно с этих слов начал свое обращение Сталин, когда нацистские орды поглощали советскую землю километр за километром.
- Товарищи. Друзья. Сограждане. Сегодня мы начали новый этап в нашей жизни, открыли новую страницу в истории строительства коммунизма. Страницу, которую мы открыли первыми в человеческой истории. Сегодня впервые в космическом пространстве оказался предмет, сделанный руками людей, - человек на трибуне сделал паузу и с улыбкой добавил:
- Советских людей.
Берия, стоящий на трибуне чуть позади генсека, внимательно наблюдал за лицами людей на площади. И то, что он там видел, его радовало. И пугало. Очень пугало.
Эти люди внимали Драгомирову с какой-то дикой жадностью, словно им хотелось его слушать еще и еще, словно он был для них светом в конце темного тоннеля, единственной радостью в жизни и единственным, кого следовало слушать вообще. В их глазах горел… пожалуй, не фанатизм, нет - но что-то очень это напоминающее.
Именно с такими глазами люди тысячами умирали за свою землю, с таким фанатизмом работали в условиях, которые любой человек назовет невозможными. Выносили четырнадцатичасовые смены на заводах, стремясь дать фронту лишний патрон или снаряд, и будучи при этом голодными - потому что на хлебной Украине шли страшные сражения, сжигающие поля сотнями тысяч гектаров. Или, по пояс в ледяной воде, собирали в поле колоски - чтобы не дать тем самым рабочим умереть от голода.
И сейчас нарком видел в глазах людей этот священный огонь правды, огонь идеалов и уверенности в себе и правоте своего дела. И пугало то, что для них, для этих людей в данный момент только один человек определял истину. Человек, что стоял сейчас на трибуне и говорил.
- Каждый из нас - я подчеркиваю, каждый! - внес свой вклад в этот успех. Колхозник, вырастивший на поле хлеб, учитель, дающий детям представление о мире, водитель, отвезший зерно на фабрику или бетон на стройплощадку. Инженер, спроектировавший узел ракеты - или трактора, или самолета, или станка. Рабочий, сделавший на станке деталь. Ученый, открывающий все новые законы природы и новые ее закономерности. Солдат и командир, охраняющие мирный труд советских людей. Железнодорожник или пилот, связывающий нашу огромную страну воедино. Другие люди, делающие свою работу на своих местах - вы все, каждый из вас внес в этот успех свой вклад. Мы сделали это все вместе, идя дорогой, что прочертил нам Ленин и построил Сталин. Мы сделали это, разгромив фашистские орды и победив голод. Мы сделали это, самоотверженно трудясь во благо родной земли. Любя своих близких. Зная, для чего мы все это делаем. И помня о тех, кто не дожил до этого триумфа, положив свою жизнь на алтарь свободы, - генеральный секретарь снял фуражку и, прижав ее к груди, склонил голову. Несколько секунд помолчал. Поднял глаза и коротко, одной фразой бросил на бескрайние просторы Красной площади:
- И я хочу сказать вам за это спасибо.
За людьми на площади наблюдал не только Берия. Два человека, стоявшие довольно далеко друг от друга и не так уж и давно встречавшиеся на даче одного из них, тоже были очень внимательны. И они видели кое-что еще. Они видели - и слышали - тишину.
Тишина. Абсолютная тишина на площади, разрезаемая только лишь шумом ветра и четкими фразами генерального секретаря давила торжественностью, давила радостью, давила вниманием. Тишина, в которой не плакали даже маленькие дети, что казалось невозможным. Не в такой толпе.
Ветер, прохладный весенний ветер, резким порывом взъерошив непослушные волосы Драгомирова, утих так же внезапно, как и появился. Казалось, сама природа прислушивается к словам молодого лидера молодой державы с древней историей.
- Мы достигли огромного успеха. Не только в космосе, где мы сделали первый, очень важный, но далеко не последний шаг. Мы достигли огромных успехов в строительстве нашей жизни вообще, в целом.