Борис Царегородцев - Адмирал "Коронат"
Торпеда проскочила перед носом корабля в каких-то пяти метрах, все выдохнули, но тут же устремили взгляд на следующую, что приближалась к корме. А наша корма, ну ни как не могла до сих пор убраться с пути торпеды. С площадки у второй трубы ударил пулемёт, выстрелов было не слышно, было видны только маленькие фонтанчики на пути торпеды. Это унтер-офицер Савельев прибежал к своему пулемёту и открыв огонь, пытается поразить торпеду.
-Что он делает! А вдруг она изменит направление и тогда уж точно она попадет в нас - чей-то отчаянный голос раздался.
-А может наоборот она отвернёт или затонет, или даже взорвётся - ответил ему другой.
Но случилось невероятное. Госпожа удача повернулась и подмигнула нам. Один из снарядов с немецкого линкора встал на пути их же торпеды, взрыв изменил направление её движения, и она прошла вдоль борта по направлению нашего курса.
-Право руля - скомандовал Пилкин, как только угроза миновала.
"Петропавловск" вновь ложился на параллельный курс германской эскадре. Бой закованных в броню гигантов продолжался.
-А я уж грешным делом подумал, что на этом наш поход закончится, попади она нам в корму - а там рули, винты и остались бы мы без хода. Да видно Бог есть, и мы ещё повоюем - проговорил Пилкин, не к кому не обращаясь.
-Владимир Александрович продолжить обстрел флагмана.
-"Полтаву" подорвали - раздался крик.
Я выскочил наружу посмотреть что с "Полтавой". Над носовой частью линкора подымался дым, а впереди перед носом, большой бурун. Тут же я упомянул три раза женщину легкого поведения на букву "Б", в придачу с самкой собаки и вспомнил кое-кого из мужского рода не традиционного поведения.
"Ну ничего страшного, ход сохранил, орудия целые и стреляют, значит бой вести может" пронеслось в мозгу.
-Запросить у Вяземского степень повреждений линкора, и какой сможет поддерживать ход?
Через пару минут пришло сообщение от Вяземского.
-Торпеда попала позади таранного образования, носовая часть почти по самые клюзы разрушена. Большинство носовых отсеков затоплено по вторую поперечную переборку, дальнейшее распространение воды удаётся сдерживать. Переборку укрепляем, и чтобы снизить на ее давление воды больше тринадцати узлов дать не могу во избежание дальнейшего распространения воды, если не выдержит переборка. Осадка носом увеличилась на метр. Есть трудности с управлением. О потерях пока сказать не могу, но думаю, человек десять при взрыве и при последующем затоплении погибли. Корабль боеспособный, сражаться может.
-Ваше превосходительство, а не предпринять и нам атаку на линкоры противника эсминцами - предложил Пилкин.
-Да не можем мы Владимир Константинович эсминцы при такой погоде выслать, будь сейчас вечер или туман, тогда да. Нашим эсминцам надо сблизиться до тридцати кабельтовых, чтобы своими торпедами достать до противника, а на таком расстоянии их расстреляют корабли противника. До сумерек осталось не так много чуть больше часа, вот тогда и вышлем эсминцы. А пока вся надежда на орудия.
Так как скорость и германских и наших линкоров из-за повреждений снизилась, нас нагоняли "Слава" и "Диана". Им оставалось ещё несколько минут хода, и они могли открыть огонь. Как только об этом мне доложили, я обрадовался.
-Вот это уже хорошие известия! Передать Ковалевскому на "Славу" как только позволит дистанция открыть огонь по замыкающему линкору противника. "Диана" выбирает себе цёль по своему усмотрению.
И вот они уже начали пристрелку по концевым кораблям противника - о чем и было доложено мне.
Капитан второго ранга Свиньин перенести огонь кормовой башни по германскому флагману. Ну неужели мы не сможем его остановить, да, у него броня толще нашей, и немцы добротно строят свои корабли, команды у них тоже хорошо обучены - всё это мы знаем. Но и наш корабль не плох, и калибр покрупнее, а вот не как не можем его остановить, он упорно ведёт за собой свои корабли. Нам что, на таран идти как в древние времена, чтобы противника остановить? Или всё же понадеемся на свои орудия.
Пока я тут сетовал на нашего главного артиллериста, что только один из тридцати шести снарядов попадает в цель, "Слава" с дистанции семидесяти кабельтовых уже третьим залпом попала в "Нассау" и сразу двумя снарядами - вот что значит практика. За неделю боев в Ирбенском заливе, да плюс стрельбы по просьбе сухопутного командования - обстрел береговых целей. Артиллеристы "Славы" неплохо научились поражать цели, что сегодня и продемонстрировали. Первый снаряд со "Славы" попал в корму, под ватерлинию и дошел до румпельного отделения. Несколько кормовых отсеков было затоплено, но так как руль стоял в диаметральной плоскости, линкор мог управляться машинами. Второй попал в кормовую башню главного калибра, и вывел её из строя.
"Нассау" перенёс огонь двух бортовых башен на "Славу". Кроме того, исправив повреждения нанесённые русским снарядом, немцам удалось ввести в строй носовую башню, но действовать там могло только одно орудие. Заменив погибших комендоров, взяв людей из башен не стреляющего борта, еще неизвестно понадобятся они там или нет, а сидеть без дела они и сами уже не могли когда другие погибают. Если честно, не все рвались в бой, многие не прочь отсидеться в башне, за толстыми броневыми стенами - жить-то всем хочется. Да к тому же, по этому борту никто не стреляет и только случайный снаряд мог сюда попасть. И вот после некоторого молчания башня вновь ожила и открыла огонь по "Петропавловску" Теперь "Нассау" четырьмя орудиями стрелял по "Славе" и одним по "Петропавловску", противоминным калибром по крейсерам. И надо признаться хорошо стрелял, уже после нескольких залпов он попал в "Славу" двумя снарядами. Приняв около пятисот тон воды в носовые отсеки и получив дифферент на нос "Слава" не утратила боевых возможностей, продолжала следовать за "Полтавой".
В нас попал ещё один снаряд, пятый за время сражения и он был с "Нассау", пробив главный пояс в метре от ватерлинии, он взорвался в угольной яме. Уголь, а особенно угольная пыль выброшенная силой взрыва из горловин в котельное отделение поднялась в воздух и заполнила собой всё пространство, что стало трудно дышать. Водонепроницаемость борта была нарушена, вода стала поступать вначале в угольную яму, а уж оттуда в котельное отделение.
Если смотреть сверху, например с пролетающего на большой высоте самолёта, что же происходит в низу, то откроется картина происходящего. Там внизу на большом пространстве покрытой водой движутся параллельно на расстоянии семи-девяти миль друг от друга две группы кораблей. Во главе этих групп, выделяясь большими размерами, шли пять кораблей окутанных дымом, и этот дым подымался не только из труб, но и из пробоин и проломов в их корпусах и надстройках, кое-где вырывалось и пламя непотушенных пожаров. Вся эта пятёрка шла мимо огромных водяных кустов, то и дело вырастающих вокруг их, иногда рядом с их бортами, что даже окатывали их борта и палубы водой, то на почтительном расстоянии. Позади этой пятёрки шли средние корабли, и они также продирались через водяные кусты, а на некоторых также были пожары. В стороне и прячась за бортами своих больших собратьев, шли самые малые, но очень подвижные из них. Вот на одном из больших кораблей в его средней части ближе к борту, вспыхнул большой оранжево-красный цветок окантованный черным дымом. После этого в воздух и в море полетели какие-то обломки, а над морем прогремел чудовищный грохот. Сверху было видно, как мачты стали склоняться к воде, потом они легли на неё, и вот показалось днище корабля.