Александр Конторович - Черный Проводник

Петроград

Вечером того же дня

Квартира генерала Сомова

— И что ж ты думаешь, Михаил Николаевич?

— Даже не знаю, что и сказать… Черт его знает, как оно всё выйти может… Но анализируя последние события, выводы я могу сделать весьма странные. Гости эти… черти бы их утащили. Ты-то сам что думаешь? — гость генерала, хоть и был одет в партикулярное платье, имел офицерскую выправку. А внимательный и властный взгляд серо-стальных глаз выдавал в нём человека, привыкшего к безусловному подчинению окружающих.

— А что тут думать? Смотри сам, все одно к одному складывается, — генерал стал загибать пальцы на руках. — Заметь, задания выдавались в разное время и для обеспечения проведения разных операций, часто работа шла параллельно, мы проверяли сразу несколько источников. Июнь шестнадцатого года — подготовка флота к ведению набеговых операций. От нас требуют срочные данные по целому списку вопросов. Наши люди, едва начав работу, обнаруживают, что их интерес в данной области предварён противником. Итог — один человек раскрыт, задержан, и о его судьбе мы ничего не знаем. Второй — раскрыт, эвакуирован в самый последний момент. Флотская операция отменена сразу же, как только мы получили известия о судьбе наших людей. Не исключено, что и по этой причине, в том числе. Август — от нас затребована информация по состоянию химической промышленности. Якобы немцы приступили к разработкам нового отравляющего вещества. На поверку всё это оказывается ложью и хорошо подготовленной операцией по выявлению наших агентов, способных эту информацию предоставить. Итог — капитан Мельников разоблачён, оказал сопротивление агентам контрразведки, застрелился при задержании. Один человек бежал, убит при переходе границы. Такие же подходы произведены в ноябре, и вот последний — январский случай. Общий итог таков: наши безвозвратные потери — пять человек. Часть погибла, часть арестована. Двое пропали без вести, вероятно, тоже схвачены немцами. Четверо эвакуированы в самый последний момент. Резидентуры понесли весьма существенные потери. Во всех случаях этому предшествовали запросы из канцелярии министра. Нельзя сказать, что мы работали попусту — кое-что добыть удалось, причем, весьма и весьма ценное. Только вот к основному вопросу это отношения не имело никакого.

— Немцы?

— Хуже, Михаил Николаевич! Цепочку я эту до конца размотал!

— И кто ж на противоположной стороне сидит да за неё дёргает?

— Союзники наши — англичане! Общий порядок таков: они предоставляют министру информацию, тот требует от нас проверки.

— Нормальное дело. Всегда так бывало.

— Угу. Только вот англичане по своим каналам информируют немцев о том, что ожидается активность агентуры противника в указанных ими областях. Тем остаётся только расставить свои капканы.

Собеседник генерала кивнул.

— Да, активность англичан, их попытки перекупить или устранить наших людей, я тоже замечал. Даже и наверх докладывал.

— Угу… про ответ тебя и не спрашиваю. Потери были?

— А то ж! Ну, да и мы в долгу не остались… война, брат… всякое бывает. Так что моих людей они трогать пока опасаются.

— Пока…

— Да. Это ты прав. От меня уже затребовали объяснений. Эти вчерашние адвокатишки, внезапно ставшие вершителями судеб громадной страны, совсем потеряли голову.

— А было что терять?

Штатский ухмыльнулся. Поднялся с кресла и, подойдя к столу, налил в две рюмки коньяка. Одну взял себе, а вторую отдал генералу.

— Думаю, что нет. Подводя итог, скажу — это целенаправленные действия английской разведки, направленные на уничтожение нашей агентуры. Иного не вижу. Что-то в наших краях всякие люди непонятные стали мелькать. Вроде бы — и по делу, а впечатление у меня сложилось, что не по тому!

— И у меня на днях появился какой-то «уполномоченный». Прямо он, конечно, в агентурные дела не лезет, всё-таки голова у него есть. Но уже сам факт его неожиданного появления у нас … Более того, сейчас рассматривается вопрос о моём отстранении от должности!

— Это ещё почему?

— Смеяться будешь — за эти самые провалы! Причём, Поливанов в этом деле — с боку припека, тут чья-то другая рука видна.

— И кого же прочат на твоё место?

— А вот — полюбуйся! — генерал открыл ящик и вытащил из него тонкую папку. — Очень уж перспективный господин… негде клейма ставить.

— Ну-ка… — гость поставил рюмку на стол. — Угу… а ведь я про него слышал… да…

— Впечатляет?

— Мерзость!

— Зато — видный общественный деятель. Демократ — так, кажется, у них это называется?

— Социал-демократ.

— Один хрен — мерзавец!

— И… когда?

— Боюсь, что скоро. А там и до тебя постараются дотянуться.

— Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого… Делать-то что будешь?

— Дал команду на эвакуацию тех агентов, в чьей безопасности не уверен. Постараюсь спасти хотя бы их. Собрал и подготовил все материалы по активности англичан. Только вот — кому их передать? Кому они здесь нужны? Сразу же в посольство и побегут — продавать. Разве что… возьмешь, Михаил?

— Копию сделай — возьму. Ну, а ты свои экземпляры спрячь получше. Найдешь куда?

— Найду. Настолько-то я ещё не обессилел. Есть у меня люди верные.

— Тогда… вот что… есть у меня тоже кое-что любопытное. Вот эти-то данные я тебе тоже подброшу. Что бы с нами обоими не приключилось, а бардак этот, рано или поздно, к своему концу подойдёт. И вот уж в то время! Тогда и спросить можно будет кое с кого… Наши дела, как ты помнишь, сроков давности не имеют… Иные бумаги и через сто лет стреляют!

Генерал Сомов, стоя у окна, проводил взглядом шедшую по улице женщину. Теплеет, вот и они стали понемногу распушать перышки.

«Да-а-а… где мои молодые года? И ведь, что интересно — со временем девушки становятся всё красивее и привлекательнее! И чем старше становлюсь я сам, тем сильнее это замечаю! Признак старости? Не рано ли?»

Покачав головою, он вернулся к столу и взял в руки раскрытую папку.

Итак, на чём я остановился?

«… Штабс-капитан Шведов Александр Иванович. Родился 23 апреля 1893 г. в Харбине, в семье советника русского посольства, барона Шведова Ивана Михайловича. Мать — урожденная Аникеева Анна Михайловна, из дворян Тамбовской губернии.