И Намор - В третью стражу [СИ]

    "Только не того, что она смотается на месяц к своим родственникам в Уругвай".

    Однако, если бы Грейс Ицкович не уехала в Монтевидео и "далее везде", которое означало все эти сельские "фазенды" ее многочисленных родственников и друзей, то и Олег, соответственно, не смог бы поехать в Амстердам на встречу со старыми друзьями.

    Так уж вышло, что у Степы Матвеева – редкий случай – конференция прямо в предновогодние дни, и ни где-нибудь, а в Утрехте. И Витька Федорчук по своим торговым делам как раз оказался во Франкфурте, что по европейским масштабам, считай, рукой подать. Ну, как тут не прыгнуть из Тель-Авива в Скипхол? То есть, если бы Грейс была дома... Но Олегу повезло. Грейс, которая по совместительству была еще и великолепным сосудистым хирургом, иногда ездила на родину оперировать в одном из частных госпиталей Монтевидео. Поехала и сейчас, прихватив с собой и дочь. Ну, а взрослые сыновья жили уже своими собственными жизнями. Так что...

    "Гуляем! — Подытожил свои размышления Олег и посмотрел в иллюминатор. За стеклом было темно. — Как полагаете, доктор Ицкович, пересекли мы уже государственную границу?"

    "Полагаю, что пересекли".

    Олег сунул руку в карман повешенного на крючок плаща, который он взял с собой за неимением теплого пальто, и достал оттуда фляжку шотландского виски, которую купил в дьюти фри.

    — На борту нашего лайнера запрещается распивать алкогольные напитки! — Сурово и с чувством неподдельного возмущения произнес мужской голос откуда-то сверху – сбоку.

    — Да? — Если бы этот бортпроводник обратился к нему с вежливой просьбой, Олег, скорее всего, убрал бы фляжку в карман плаща. Но на хамство, он всегда отвечал хамством. — Вы обращаетесь ко мне?

    — Да! — Несколько опешил мужчина в форменном пиджаке. Он стоял в проходе около ряда из трех кресел, которыми, судя по всему, Ицковичу предстояло владеть в одиночестве.

    — И?

    — Я уже сказал... — явно выходя из себя, начал стюард.

    — Свои слова, любезный, можете засунуть... ну, куда захотите, туда и суйте, — остановил его Ицкович, заговоривший нарочито спокойно. — Принесите мне документ, где это написано буквами понятного нам обоим языка.

    — Я не обязан...

    — Ошибаетесь! — Снова перебил стюарда Олег. — Обязаны. Я деньги заплатил и, соответственно, могу требовать культурного обслуживания. Подите прочь, и поучитесь вежливому общению с клиентами!

    Как и следовало ожидать, через минуту рядом с Ицковичем возник старший смены.

    "Ты склочник, Ицкович! — весело подумал Олег, ожидая продолжения. — Ты законченный склочник!"

    — Какие-то проблемы? — Спросил старший смены – худощавый подтянутый мужчина с седыми висками.

    — Вы меня спрашиваете? — удивился Олег.

    — Извините, мой господин! — Улыбнулся опытный, тертый жизнью мужик. — Мне показалось, что у вас возникли проблемы.

    — Нет, — улыбнулся в ответ Олег. — Проблемы возникли у вас, так как ваш работник устроил мне целую сцену из-за того, что я хочу выпить виски.

    — Сожалею, господин, но...

    — Я это уже слышал, но слова к делу не подошьешь. Принесите документ.

    — Это так принципиально? — Кивнул старший на флягу.

    — Да, — подтвердил Ицкович. — Я, видите ли, алкоголик. Это болезнь такая, — поспешил он успокоить едва не впавшего в прострацию стюарда. — Входит в список болезней всемирной организации здравоохранения.

    — Я могу предложить вам вино. Какое вино вы бы хотели, белое или красное?

    — Я не пью вино, — развел руками Олег.

    — Пиво? У нас есть голландское и датское пиво.

    — От пива меня пучит.

    — Значит, виски.

    — Только виски. Понимаете, — сжалился над стюардом Олег. — Раньше, когда вы предлагали пассажирам крепкие напитки, а не поили своим винцом, проблем не было, но теперь...

    — Какой у вас виски?

    — Чивас Ригал.

    — Сейчас вам принесут двойную порцию этого виски.

    Ну, что ж, путешествие начиналось совсем неплохо. А фляжку ведь можно будет распить и с Витей и Степой, что не только не хуже, чем пить в одиночку, но намного лучше!

    – Drie... Twee... Een... GELUKKIG NIEUWJAAR!

    – Happy New Year!

    – Cheers! — Ицкович чокнулся пластмассовым стаканчиком с прохожим в шапке Санта-Клауса.

    – Santé![24] – с незнакомыми дамами Федорчук предпочитал чокаться по-французски.

    — С Новым Годом! — бокалы всех троих поднялись почти одновременно.

    — Блин! — сказал Ицкович, — Вот нате вам, дожили – на дворе 2010 год! А в школе я был уверен, что и двухтысячный – чистая фантастика!

    — О! Це добре! — поддержал его Федорчук, — Ось за це треба ще трохи випити! И не цие газовано водички, а чого нибудь мицнише! Але через брак гербове…

Он разлил по стаканчикам остатки шампанского и заговорщицки подмигнув, поставил бутылку на асфальт. Степан уже поднёс бокал к губам, но Виктор предостерегающе поднял указательный палец.

    — Хоспода! — он оставил свою "хохляцкость", от которой сохранилось только украинское "г", которое скорее "х" для русского уха, — Я предлагаю выпить за то, чтобы мы ещё не раз могли удивиться таким вещам. Короче говоря, я пью за то, чтобы мы так же вместе встретили 2020, 2030 и так далее, чем больше, тем лучше. Как там говорится? Чтобы елось и пилось...

    — Чтоб хотелось и моглось! — закончили хором Степан с Олегом.

    И опорожнили свои импровизированные бокалы. И как будто в подтверждение тоста какая-то местная барышня в розовой пушистой курточке чмокнула Ицковича в щёку, от чего тот сразу же просиял и, провожая фемину взглядом, опрокинул в себя последние капли золотистой жидкости. А потом с сожалением посмотрел на пустую ёмкость в руке и, быстро оглянувшись по сторонам, достал из кармана плаща початую бутылку виски.

    — По чуть-чуть? — спросил он и, получив утвердительные улыбки и кивки компаньонов, разлил по стаканчикам жидкость цвета некрепкого чая.

    — Так, — с напускной серьёзностью сообщил он друзьям, провожая пустую бутылку в урну. — У кого-нибудь есть что-нибудь алкогольное? Так я и знал. Где продолжим? В номере у меня? Или есть другие предложения? — уставил он указательный палец в пространство между Матвеевым и Федорчуком.