И Намор - В третью стражу [СИ]

    "Однако, — думал Гринвуд, без всякого интереса рассматривая коллекцию холодного оружия, принадлежавшую покойному серу Деррику. — Хоть бросай все и садись изучать!"

    Искушение, и в самом деле, было велико, но Степан решил, что Майкл перебьется, и баронету пришлось отступить. Зато вид на озеро заставил затаить дыхание обоих, и Майкл вдруг подумал, что было бы недурно задержаться здесь на несколько дней, пожить отшельником, и написать ту статью или статьи, о которых они с ребятами говорили всего несколько дней назад в "домике в Арденнах".

    "Остаться здесь? А почему бы и нет?"

    Выяснилось, что это вполне возможно. Женщины из деревни, что находилась в полутора милях по берегу озера, взялись привести в порядок пару комнат и кухню, и даже приготовили сэру Майклу кое-какой незатейливой еды. А он, продолжая осмотр своих новых владений и прикидывая, что на время войны – если она все-таки вспыхнет – поместье может стать для них всех неплохим убежищем, набрел на настоящее сокровище.

    "Оно бы и неплохо, только Олегу нужно будет сделать подходящие документы да и придумать что-то, чтобы в армию не забрили... Всех".

    — А это что? — спросил он, рассматривая некое заброшенное производство.

    — Судя по документам, — ответствовал стряпчий. — Дед сэра Деррика производил здесь виски. Но производство было прекращено еще тридцать лет назад.

    — А оборудование?

    — Право слово, не знаю, сэр. — Пожал плечами стряпчий. — Но в Фоссе и Тампел Бридже есть механики и специалисты по производству виски, так что вы сможете...

    — А там что? — Кивнул Гринвуд на каменный сарай с тяжелой железной дверью, врезанной в глубокую нишу.

    — Это? — Стряпчий проверил бумаги и удовлетворенно кивнул. — Там хранятся бочки с нераспроданным виски.

    — Тридцать лет? — Недоверчиво спросил сэр Майкл.

    — Да, нет. — Смущенно улыбнулся стряпчий. — Если верить тому, что записано в описи, тут есть несколько бочек "сингл мальт"[254] пятидесятилетней давности.

    "Пятьдесят лет?! О, господи!"

    — Как считаете, мистер Гвин, пойдет ли нам во вред толика этого шотландского нектара?

    'Отчего здесь нет света? Неужели лорд Ротермир будет принимать меня в этом полумраке? Чёрт! Больно-то как! Только бы не перелом. Большой палец ноги тяжело заживает. — Спотыкаясь и беззвучно матерясь на каждом шагу, Степан шёл по огромному кабинету и недоумевал. — Старый хрыч, похоже, совершенно выжил из ума и экономит на освещении, как какой-нибудь Эбенезер Скрудж[255]'.

    Впрочем, так думать мог только Степан. Та же фраза, но в исполнении Гринвуда звучала бы иначе.

    'Конечно, — подумал бы он. — лорд очень эксцентричный человек, но не до такой же степени!'

    Внезапно в дальнем углу зажглась настольная лампа. Свет её был тусклым, — то ли из-за слабой, свечей в двадцать, лампочки, то ли из-за плотного тёмно-синего абажура, — и казался каким-то мертвенным.

    Человек, в кресле за письменным столом, в таком освещении походил скорее на восковую фигуру или, не приведи господь, на что-нибудь похуже. Проще говоря, он был похож на покойника. Гарольд Сидней Хармсуорт, первый виконт Ротермир, брат лорда Нортклифа, совладелец издательского дома и газеты 'Дэйли Мейл' собственной персоной.

    'Сколько ему осталось? Года три-четыре, не больше. С таким цветом лица долго не живут. К доктору не ходи, — не жилец".

    Не зная, что предпринять теперь, когда он добрался наконец до этого грандиозного стола, Гринвуд остановился, рассматривая в неловком молчании своего большого босса или, возможно, его бренные останки. Но все-таки по ощущениям 'оно' дышало, и значит, лорд Ротермир был жив, и попинать мертвого льва никак не выйдет.

    'А жаль...'

    И вот, представьте, полумрак, подразумевающий всякие готические ужасы в духе Брема Стокера[256], кладбищенская тишина и даже холод и запах тлена как в самом настоящем склепе. Затянувшаяся пауза и два человека в тишине кабинета изучают друг друга взглядами. Но, разумеется, первым, как и следует, прервал игру в молчанку хозяин дома. Степан даже вздрогнул от неожиданности.

    — Вы знаете, господин Гринвуд, — "Тьфу! Так и заикой недолго стать...' — зачем я вас пригласил? Не трудитесь изображать неведение. Знаете! — Голос лорда Ротермира, казалось, звучит откуда-то сверху, из-под самого потолка, полностью скрытого в сгустившемся сумраке.

    'Вот ведь сила неприятная. Гудвин, блин, Великий и Ужасный'.

    — Скорее догадываюсь, уважаемый господин Хармсуорт. Дело в моей последней статье...

    — Вот именно. Последней. — Скрипучий смех старика с неживым лицом удачно вписался в мрачную атмосферу кабинета. Он искренне радовался удачному каламбуру.[257]

    — Вы позволите объясниться? — Матвеев решил идти ва-банк. Передавая текст злополучной статьи в редакцию, он предвидел последствия. Некоторым образом к ним готовился. И ведь старый хрыч не для того его сюда пригласил, чтобы просто сказать: 'Вы уволены', ведь так?

    — Попробуйте, но помните, у меня мало времени, тем более для вас... Гринвуд.

    Неприкрытое оскорбление пришлось проглотить. Не то время и не то положение, чтобы скандалить и требовать сатисфакции.

    'А что – неплохое сравнение, Стоит его использовать. Прямо здесь'. — Степан так и продолжал стоять, ибо присесть без приглашения, даже не пришло Гринвуду в голову.

    — Представьте себе, что вы вызвали на дуэль обидчика, сэр. — Начал он ровным голосом и с удовлетворением отметил, что в глазах старика вспыхнул огонь интереса. Впрочем, возможно, это ему только показалось, но отступать было глупо и поздно. — Итак вы назначили секундантов, выбрали место. Пришли с эспадроном или шпагой, как того требовали условия дуэли. А противник ваш явился с луком и полным колчаном стрел. Нет, конечно, у вас дома есть и револьвер и винтовка, и крепкие вооруженные слуги. Но – дома. Сейчас вы практически беззащитны, а противник, видя это, начинает диктовать условия несовместимые с вашей честью. Представили?

    — Бред. — Сказал, как выплюнул, лорд Ротермир. — Пусть и забавный бред... Я никак не могу уловить аллегорию. А как же секунданты? Они так и будут стоять, и смотреть на это... — лорд явно пытался подобрать выражение приличествующее джентльмену – безобразие?

    — Вы правы, сэр. — Кивнул Гринвуд. — У вас есть секунданты, но они, как и вы, безоружны и не желают вступать с вашим противником в пререкания в надежде, что он ограничиться только вами и не отпустит их подобру-поздорову. Тем более что кто-то из секундантов не испытывает к вам особой симпатии.