СССР и Второй фронт - Григорий Германович Попов

Бломберг был уверен, что Польша все-таки не выступит на стороне антигерманской коалиции, что находит отражение в словах его директивы: «Судя по политической ситуации на данный момент, совершенно невероятно, что Польша примет участие в войне против нас, например, на стороне России»[6]. Однако во всех случаях в планах 1937 г. СССР рассматривается, как сторона, проводящая наступательные операции против Германии. Судя по общегерманским военным учениям мая 1936 г., вермахт готовился именно к варианту, когда Франция предпримет наступление первой. «Рот и Грюн» был планом обороны Германии в случае выступления против нее одновременно большой группы государств, включая Британию и СССР, тогда, как пишет Бломберг, «в этом случае наше военное положение ухудшилось бы в критической мере, могло бы даже стать безнадежным»[7]. Заметим важную деталь: Бломберг рассматривал участие России и Польши в одной коалиции как крайне маловероятное явление, что соответствовало сложившейся на то время политической реальности. В директиве указано, что в случае наступления Франции против Германии: «Первой задачей сухопутных войск будет, приняв бой возможно ближе к границе, воспрепятствовать продвижению противника в направлении на р. Рейн и форсированию этого рубежа, а также выходу противника в область Шварцвальд, и возможно дольше удерживать район Вестергейн севернее р. Мозель»[8]. Общегерманские учения июня 1936 г. проходили именно с акцентом на таком варианте[9]. В дополнении к директиве от 26 июня 1937 г. 7 декабря 1937 г. появились новые соображения Бломберга, которые были результатом уже влияния Гитлера непосредственно на стратегию подготовки к войне. Вариант «Грюн», то есть вариант войны на два фронта, но с «блицкригом» на территории Чехословакии и достаточно вялыми действиями Франции на Западном фронте выдвигался на первый план. Вероятность нападения Франции на Германию теперь оценивалась как низкая[10]. 21 декабря 1937 г. появилась уточняющая директива, согласно которой вариант «Грюн» мог быть приведен в действие в случае отказа Англии и Франции от борьбы за Чехословакию либо при условии полной готовности Германии к войне, чего, как надо понимать из директивы, в 1938 г. не могло произойти. Бломберг в основном уповал на нейтралитет Англии и сковывание Италией Франции на Средиземном море.

В связи с дополнениями от 21 декабря 1937 г. важна формулировка: «Как только Германия достигнет полной готовности к войне во всех отношениях, создадутся военные предпосылки для победоносного проведения наступательной войны против Чехословакии и тем самым решений проблемы немецкого жизненного пространства даже в том случае, если какая-нибудь великая держава выступит против нас[11]». Означало ли это, что Гитлер изменил в очередной раз своим политическим принципам, решив ограничиться только несколькими бывшими провинциями Австро-Венгрии, включая и саму Австрию, куда Бломберг предлагал «заглянуть» в процессе захвата Чехословакии? Едва ли, что в долгосрочной перспективе Гитлер отказывался от конфликта с Польшей, которая, впрочем, в дополнениях от 21 декабря не рассматривалась в качестве противника, хотя СССР определенно выступал в такой роли как защитник Чехословакии. Впервые фашистская Италия выступала как союзник Германии против Франции, хотя еще пару лет назад Гитлер считал, что дуче вполне мог встать на сторону Парижа.

Что поменялось в директивах к подготовке к войне в 1938 г., когда военные расходы Германии значительно возросли, и почему позиция Германии в австрийском и чехословацком вопросах так стремительно менялась во втором полугодии 1937 г.? В начале июня 1937 г. фон Папен провел переговоры с послом Великобритании Н. Гиндерсоном, который заверил первого, что правящие круги Британии полностью разделяют антибольшевистские взгляды Гитлера, намереваясь подчинить борьбе с большевизмом основную линию внешней политики своего государства, поэтому присоединение к рейху Австрии в Лондоне готовы были воспринять, со слов Гиндерсона, позитивно, надо было только, как он сказал фон Папену, убедить Францию смягчить свою позицию в этом вопросе, на что требовалось время[12]. И позиция Парижа смягчилась, так как в начале ноября 1937 г. премьер-министр Франции Шотен сообщил через фон Папена Гитлеру, что готов предоставить нацистскому режиму свободу действий в Восточной и Юго-Восточной Европе в обмен на согласованность внешней политики Германии с официальным Парижем[13]. Но французы не возражали против усиления германского влияния в Австрии, как следует из слов Шотена.

Предшественник Шотена Леон Блюм – лидер Народного фронта и социалист – пошел в свое время еще дальше, он вел переговоры с К. Нейратом и Я. Шахтом о «разрядке» отношений с Германией посредством передачи последней Камеруна[14], потерянного немцами в результате поражения в Первой мировой войне. Л. Блюм также обещал расширение экономического сотрудничества с обделенной сырьем и страдавшей тогда от дефицита продовольствия Германией. Но в обмен Л. Блюм хотел получить всего лишь «малость» – существенное ограничение вмешательства Германии в гражданскую войну в Испании. Гитлер колебался. Предложение действительно было заманчивым, хотя оно исходило от еврея и социалиста. Правда, с экспансией на Восток Германии в таком случае надо было повременить. Но произошло событие, спутавшее карты К. Нейрата и Л. Блюма – инцидент под Альмерией. В районе этого небольшого испанского города-порта подорвался на мине английский эсминец «Хантер», которого отбуксировали на свою базу республиканцы, последний факт осложнил отношения Германии с Британией, а значит, и с Францией.

Таким образом, ситуация менялась кардинально, Франция превращалась из потенциального противника в политического партнера, Британия готова была самоустраниться. Но какую реакцию на экспансию в Восточной Европе ожидали в Берлине от СССР? Из директив Бломберга определенно следует, что СССР рассматривался как сила, вмешивающаяся в европейский конфликт в случае возникновения последнего. На знаменитом совещании 5 ноября 1937 г. в Рейхсканцелярии Гитлер высказал большие сомнения по поводу вероятности вмешательства СССР в конфликт Германии с Чехословакией, причина – осложнение отношений Москвы с Японией. Кроме того, Гитлер полагал, что быстрота действий против Чехословакии не позволит СССР даже соответствующим образом среагировать[15], то есть Гитлер надеялся успеть поставить Москву перед свершившимся фактом, проведя быструю оккупацию Чехословакии до того, как Кремль успел бы завершить мероприятия по мобилизации Красной армии.

Что касается подготовки в 1937 г. военных структур рейха к конфликту с СССР, то здесь мы видим достаточно вялую реакцию системы управления вермахта на потенциальную угрозу со стороны России. Отдел Т-3 Генштаба вермахта (возглавлялся знаменитым впоследствии Штюльпнагелем) рассматривал СССР в 1937 г. в числе потенциально нейтральных в будущем конфликте государств[16]. В 1936 г. К.А. Шпальке – эксперт из отдела Т-3 – сделал доклад о вероятном ослаблении западных округов СССР в случае конфликта первого с Японией. В 1937 г. Т-3 начал проводить сбор подробных сведений о СССР. Как следует из доклада Гитлера на совещании 5 ноября 1937 г., вероятнее всего, этот интерес был