«Благо разрешился письмом…» Переписка Ф. В. Булгарина - Фаддей Венедиктович Булгарин
Письма Суворова не знаю, какие были напечатаны, – справлюсь.
С первою или второю почтою получите уведомление, как и от кого получать деньги, по требованию вашему, в Москве. Мы рады делиться малыми нашими доходами с почтенными литераторами, но только с пчелами, а не с трутнями. Вы лучше знаете московских ученых, и потому надеемся на вас как на каменную стену!
Мы с Гречем часто вспоминаем вас: вы очаровали нас своими познаниями и скромностию. Надеюсь увидеться – я намерен быть в Москве на коронацию нашего доброго царя, чтоб описывать и посылать в «Пчелу» церемонию[274]. – К тому же я ни разу не был в Москве. – Кланяюсь милому нашему Строеву. Он ужасно ленив писать. М. Т. Каченовскому – также челобитье – он забыл обо мне.
С истинным почтением и преданностью честь имею пребыть, милостивый государь, ваш покорный слуга Ф. Булгарин
18 февраля 1826 год. СПб.[275]
3
Милостивый государь Михайла Петрович
Условие с вами соблюдается и относительно переводов; но это именно касается до одних вас, потому что вы (как сами изъясняетесь в последнем письме) будете переводить одно важное, любопытное и с примечаниями. Что же касается до других, то мы не можем согласиться, ибо платим и без того множеству переводчиков. С вами другое дело: от вас получим и оригинальное, и к тому же, зная вас, ваш благородный характер и правоту, надеемся, что вы нас более потчевать будете оригинальным, для успеха наших изданий. О статье Шлецера, посмотрим. Нельзя ли перевод статьи Расмуссена о сношениях арабов с скандинавами и Россиею взять за 200 отпечатков?[276] Право, мы не так богаты, чтобы платить по 40 руб. за лист перевода! С сею почтою посылается приказ Ширяеву выдать вам деньги по требованию. Заплатите автору статьи о восточной словесности и попросите его, чтоб он подарил публику, а нам продал еще что-нибудь столь же прекрасное[277]. Цензура напакостила у него в статье несколько, а именно в отношении еврейской словесности, Моисея и Магомета.
О письмах Суворова не имел еще времени справиться, что напечатано. Денег для себя возьмите, сколько надобно: с вами, верно, можно и вперед считаться. В ожидании милых ваших писем и статей честь имею пребыть, милостивый государь, ваш покорный слуга Ф. Булгарин.
24 марта 1826.
NB Корректурных листов Греч не имеет более, но вскоре пришлет 1[-ю] часть «Грамматики»[278]. Журналы будете получать от Ширяева.
4
Почтеннейший Михаил Петрович
Я получил ваше письмо с тремя статьями и крайне удивился упреку вашему, что вы не видите статей своих напечатанными в наших журналах. Все, что выходит из-под пера вашего или что одобрено вашим вкусом, для нас драгоценно. Я поныне получил от вас: 1. О Кирилле и Мефодии; 2. О казарах; это напечатано в «Архиве»[279]; 3. О изменении людей; напечатано в «Дет[ском] собеседнике»[280]; 4. О восточной литературе; напеч[атано] в «Сыне Отеч[ества]»; 5. Писем Суворова одних только не напечатано поныне, потому что их взял поверить г. Фукс[281]. – Нынешние три статьи также тиснем и с благодарностью[282].
Я ассигновал вам деньги на имя Ширяева и поныне не получил от вас уведомления о получении оных – о чем прошу покорно для поверки наших счетов с книжниками.
Вы желали, чтобы я прислал что-нибудь вам для вашего альманаха[283]. Признаюсь, хотя я завален работою по четырем журналам и, кроме того, занимаюсь (между нами будь сказано) изданием моих сочинений, в нескольких отдельных томиках[284], для которых кое-что должен приделать новое, хотя сам беден – но с вами делюсь последним. Посылаю к вам пиеску, которую я берег для нового издания моего маранья, пиеску, к которой у меня особенно лежит отеческое сердечко, тем более, что она полюбилась другу моему А. С. Грибоедову, говорившему мне всегда правду в глаза. Надеюсь, что цензура ничего не помарает, потому что у нас эта статья была уже одобрена. Прошу вас об одном: ничего не переменять, сохранить мои знаки препинания, точки и проч. и, наконец, не ошибиться в поправках и перестановке слов, означенных сверху нумерами. Если бы присылка мне корректуры не остановила издания – славно было бы! – Я бы в тот же день отправил назад.
Если статья вам не понравится, благоволите отослать обратно – это меня нимало не оскорбит – но не сваливайте греха на цензуру, как случается с нашею братьею, журналистами. Во всяком случае, прошу вас покорнейше отвечать мне тотчас по получении сего письма и прислать окончание исторической критики[285], которое вы обещали.
Прошу вас покорно узнать, как зовут по имени и отчеству г. Ушакова, который украшает иногда наши журналы прекрасными своими произведениями. Я хотел бы войти с ним в переписку, но, не зная имени и адреса, – не могу это сделать[286].
Что делает добрый, милый, умный и ученый Строев, которого я люблю и который на меня сердится. Несколько присланных им малых, но дорогих статеек лежат у меня без употребления. Старая цензура запретила их. – Жду, что скажет новая[287]. – Новый комитет откроется в половине октября[288]. Обещают благоразумие – боюсь, чтоб конец этого слова не вышел с другим кратчайшим началом[289]. Впрочем, генерал Карбонье человек умный и добрый – мы надеемся, что он полюбит общее благо, славу Государя и отечества и защитит бедную литературу от невежественных когтей цензоров, на которых поныне не было ни суда, ни расправы, ни апелляции! Простите, почтеннейший и любезнейший Михаил Петрович. – Я с первого знакомства полюбил вас душевно и не изменюсь в чувствах – но вы вспоминайте почаще обо
Ознакомительная версия. Доступно 52 из 260 стр.