«Человек, первым открывший Бродского Западу». Беседы с Джорджем Клайном - Синтия Л. Хэвен

Давайте немного поговорим о книге 1965 года «Стихотворения и поэмы». Она появилась благодаря тому, что за границу нелегально переправили рукописи, ранее собранные Константином Кузьминским и Григорием Ковалевым.

Ее соредакторами в США были Глеб Струве и Борис Филиппов. К тому времени они уже составили несколько основательных изданий русской поэзии на Западе, в том числе произведений Ахматовой и Мандельштама. В этой новой книге было 239 страниц, стихи для нее были извлечены из самиздатских источников, а выпустило ее издательство «Международное литературное содружество» («Интер-ленгвидж литерари ассошиэйтс»), работавшее в Вашингтоне и Нью-Йорке. Струве и Филиппов постарались как можно лучше подготовить к печати те рукописи, которые были в их распоряжении в 1964 году. А затем, с целью уберечь Бродского от гонений, решили не указывать на титульном листе свои имена; Струве также взял для своей вступительной статьи псевдоним «Георгий Стуков».

Насколько я понимаю, плоды их трудов вызвали у Бродского смешанное чувство.

Это издание Бродский впервые увидел после возвращения из Норенской – из ссылки. Ему, очевидно, было приятно увидеть томик своих стихов, выпущенный эмигрантским издательством: на тот момент у него практически не было публикаций в своей стране, а было ему тогда двадцать пять лет. Но за период с 1957‑го по 1965‑й год, охваченный книгой «Стихотворения и поэмы», он очень изменился как поэт.

К тому времени он написал «Горбунова и Горчакова» о своем пребывании в психиатрической больнице [33] . И «На смерть Т. С. Элиота» – уже в Норенской. Несомненно, в результате пережитого он очень повзрослел и как человек, и как поэт.

Что ж, именно поэтому он остался недоволен этой книгой. Его огорчило, что в нее включили столько образчиков juvenilia. Также его раздражали опечатки и мелкие ошибки, хотя, предполагаю, он понимал, как сложно редакторам работать с самиздатскими рукописями, без возможности что-то уточнить у автора. Для подборки, которую я предложил составить, – из нее в итоге получилась «Остановка в пустыне», – он мигом напечатал на машинке список из двадцати шести стихотворений 1957–1961 годов, которые, по его мнению, никак нельзя было в нее включать. Двадцать два из этих двадцати шести стихов уже попали в книгу 1965 года, в том числе «Рыбы зимой», «Гладиаторы» и «Памятник Пушкину». Позднее, в 1992 году, когда в Санкт-Петербурге вышли первые два тома «Сочинений Иосифа Бродского», только четырнадцать из этих двадцати шести стихотворений остались за бортом, а двенадцать все-таки просочились в собрание, в том числе «Еврейское кладбище около Ленинграда», «Пилигримы» и «Я, как Улисс».

Как известно, русский писатель Владимир Марамзин готовил полное самиздатское собрание стихов Бродского, дотошно выверял даты, составлял научные комментарии. Иосиф внес правку в этот текст, занимавший около 2000 страниц. Михаил Хейфец написал вступительную статью. В 1974 году Марамзина и Хейфеца арестовали, на их квартирах провели обыск, рукописи конфисковали. Обоих отправили в лагеря [34].

Верно.

По-моему, к некоторым из этих стихов Бродский был слишком строг. Мне и раньше доводилось слышать, что к своим ранним вещам он относился неодобрительно. Но они – часть его биографии, и мне лично очень нравятся некоторые стихи, которые он не жаловал, – да и русским читателям они тоже определенно по вкусу.

Он, вероятно, не хотел включать их в собрание, но петербургские составители, возможно, напомнили ему, что в 1972 году с Марамзиным и Хейфецем жестоко расправились за составление самиздатского четырехтомника его стихов. Работа Марамзина и Хейфеца легла в основу многотомного собрания, вышедшего в 1992–1995 годах.

Тем временем вдали от Ленинграда происходили другие события: в 1967 году, в год вашего знакомства с поэтом, лорд Николас Бетелл выпустил в лондонском издательстве «Лонгманс» книгу «Joseph Brodsky: Elegy to John Donne and Other Poems» – первую книгу Иосифа на английском. Иосиф даже не подозревал, что такая книга вышла. Сейчас трудно поверить, что так могло случиться, но… дело было в другую эпоху. У этой истории любопытная кода: 13 октября 1968 года Иосиф получил письмо от Бетелла, где тот рассказал, как переводил стихи для этой книги, и поздравил автора с первой публикацией на английском [35] . Иосиф остался недоволен переводами, собранными в книгу без его ведома и участия, и объявил, что не несет ответственности за это издание.

Итак, вначале появилась идея издать на русском книгу его стихов «Остановка в пустыне» – так называется одно из включенных в нее стихотворений. Ее собиралось выпустить «Международное литературное содружество», верно?

В 1967 году мы обнаружили, что несколько якобы «независимых» организаций, работавших в сфере культуры, на самом деле субсидировались Центральным разведывательным управлением США. В их числе, наряду с «Конгрессом за свободу культуры» и журналом «Энкаунтер», оказалось «Международное литературное содружество». Ни одна из этих организаций не выполняла функции разведслужб; все они поощряли свободу в художественно-культурной и интеллектуальной жизни, в том числе путем издания литературных произведений, которые в СССР были тогда под запретом, – стихов Ахматовой, Мандельштама и Бродского.

Однако из‑за скандала издательство поневоле приостановило выпуск книг. Так что вы правильно истолковываете ситуацию. В конце 1960‑х какое-то время было неясно, где издать «Остановку в пустыне» – так Бродский решил назвать новую книгу – и откуда взять деньги.

Эта издательская деятельность нервировала советские власти, не так ли?

Верно. Нас с Филипповым встревожила заметка в польском эмигрантском журнале «Культура», выходившем в Париже, – сообщение, что 10 декабря 1967 года Иосифа арестовали. Оказалось, журналист сгустил краски. Иосифа лишь допросили – не в первый и не в последний раз в тот период. Было и еще одно обстоятельство, которое, мягко говоря, не умерило нервозность властей: в ленинградском альманахе «День поэзии» за 1967 год Иосиф напечатал два великолепных стихотворения 1965 года. Это были «На смерть Т. С. Элиота» и «В деревне Бог живет не по углам».

Наверное, из‑за этого ваш план издать книгу застопорился.

18 декабря Филиппов сообщил мне в письме, что власти развязали беспощадную кампанию против авторов, которые в то время публиковались за границей. Самым настораживающим примером была судьба Синявского, писавшего под псевдонимом Абрам Терц. Филиппов предложил отсрочить выпуск новых книг на