250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке

Управление армией

Штаб армии состоит из отделов: генерал-квартирмейстера, дежурного генерала и этапно-хозяйственного (ст. 422); он формируется, согласно мобилизационному плану, из состава штаба и военноокружных управлений того военного округа, в котором формируется данная армии (ст. 423). С объявлением мобилизации начальник штаба армии назначается на должность высочайшим приказом и указом Сенату; о назначении на должности всех прочих чинов штаба объявляется, по общим правилам, в высочайших приказах или в приказах лиц, властью коих назначение сделано (ст. 424).

Права и обязанности начальника штаба и генерал-квартирмейстера армии в основе аналогичны указанным для штаба Верховного, причем начальники штабов сносятся преимущественно с начальниками штабов высших инстанций, а генерал-квартирмейстеры – с генерал-квартирмейстерами.

Все распоряжения командующего армией, объявляемые начальником штаба словесно или письменно, исполняются, как приказания командующего армией (ст. 430). В случае болезни последнего начальник штаба управляет армией его именем, а в случае смерти – немедленно заступает его место впредь до назначения нового командующего армией, хотя бы командиры корпусов были старше его в чине (ст. 431).

29-е, вторник

Петроградское телеграфное агентство получило из штаба Юго-Западного фронта и разослало сведения о бое под Грайворонкой раньше получения «сообщения» о том нашего штаба. Немедленно натянули нос генерал-квартирмейстеру фронта, прося его установить виновного и впредь таких штук не дозволять. Оказалось, что сообщил начальник фронтового цензурного отделения. Очень извинялись. Для нас это важно принципиально: печати все будет сообщаться только отсюда, иначе с нашими штабными головами возможны явления, очень вредные для успешного хода военных действий.

► Начиная с сегодняшнего «сообщения» (№ 435), мною самим составленного и только выправленного Носковым, начали указывать карту, иначе публика не знает, где ей найти все упоминаемые пункты и пр. Не все редакции газет поняли эту деталь, а главное управление Генерального штаба, от которого газеты получают экземпляры передаваемого ему отсюда по прямому проводу «сообщения», конечно, не догадалось разъяснить этот азбучный, чисто военный прием.

► «Сообщения» требуют особого навыка и… ловкости, чтоб не сказать больше. Наставления Носкова я могу сформулировать в ряд таких положений:

а) начатая нами и незакончившаяся операция по возможности должна обходиться молчанием, чтобы не обнаружить нашего плана;

б) разгаданная нами операция врага не должна быть выяснена ему, чтобы обмануть противника своим неведением об его замысле;

в) всякий наш успех должен быть сообщен вполне;

г) всякий наш неуспех в отражении удара – только в общих, неясных выражениях;

д) наши потери и неудавшиеся операции и маневры обходить полным молчанием;

е) когда мы бьем немцев – писать «германцев», а если австрийцев – «противника»;

ж) фамилий нашего командного состава и названий частей не упоминать;

з) взятых нами пленных подсчитывать почаще, на разные даты, чтобы создавать иллюзию более значительного успеха;

и) результаты действия неприятельских аэропланов обходить молчанием.

Из этого наставления, записанного мною дословно, видно, насколько наши «сообщения» соответствуют правде… Готовую рукопись «сообщения» Носков носит Борисову, и тот окончательно его утверждает, делая иногда выкидки и изменения, после которых и Носков возвращается иногда негодующий. Для царя, Алексеева и Пустовойтенко текст «сообщения» делается известным только после напечатания и передачи по телеграфу военному министру, управлению Генерального штаба, печати и фронтам.

► Американский корреспондент The Times Стенли Вашбурн (Stanly Washburn), допущенный в Ставку, по просьбе министра иностранных дел Сазонова, 20 сентября 1915 г., а в 1914 г. получивший разрешение на объезд нашего фронта, побывал во многих штабах и многое видел. Небольшого роста, веселый, бравый, он хорошо знает свое газетное дело.

Он обставлен переводчиком Фред Грэ (Fred Gray) и фотографом Мьюз (Mewes). У него около 2000 фотографических военных снимков; есть великолепные, но все хороши и исполнены очень художественно; вклеенные в альбомы, они дадут прекрасную иллюстрацию будущей его книге о войне. Сазонов просил Алексеева выслушать проект Вашбурна о доставлении ежедневно на передовые позиции последних военных новостей, рисующих нашу и союзническую работу, и о разбрасывании с аэропланов и другими способами открыток с картин Верещагина и др. из эпохи 1812 г., чтобы напугать немецких солдат предстоящей им зимней кампанией. Министр приложил и несколько открыток с текстом, составленным Вашбурном. Алексеев принял его, дал себя сфотографировать и отпустил на фронт.

Сегодня, по приказанию Носкова, я отправился к Вашбурну в гостиницу, чтобы выслушать его пожелания.

Я записал все то, что его интересовало, и сказал, что по возможности постараемся удовлетворить его желания. Конечно, он хочет знать многое: и надежды на целость Петрограда, Москвы, Киева, Риги и Двинска, и расположение 42—46-го корпусов, и величину атмосферических осадков на Западном фронте осенью и зимой, и план недавней Вильно-Молодеченской операции, и многое другое. Все это надо предварительно обсудить.

► Телеграмма царя начальнику штаба от 29 сентября из Царского Села: «Глубоко обрадован блестящими действиями 11-го корпуса. Прапорщика Немилова теперь же произвести в подпоручики. Союзные нам правительства настаивают на посылке хотя бы одной бригады русских войск на помощь Сербии через Архангельск и на бомбардировке укреплений у Бургаса и Варны несколькими судами Черноморского флота. Я дал на это свое принципиальное согласие. В состав будущей сводной бригады мог бы войти Стрелковый полк офицерской стрелковой школы и затем морской батальон, стоящий в Керчи. Прошу ко времени моего возвращения, 2 или 3 октября, подготовить предположения по обоим вопросам. Николай».

► Оказывается, я прибыл сюда как раз в тот день (25 сентября), когда мы оканчивали ликвидацию сделанного немцами громадного прорыва на правом фланге Западного фронта в направлении Свенцяны – Глубокое, снова сомкнули свой фронт и таким образом ловко вышли из того ужаса, который готовил нам противник. А как Алексеев был спокоен…

Судя по официальным «сообщениям» штаба Верховного, «почин в действиях в частных боях понемногу переходил на нашу сторону» (28 августа); это в значительной степени успокаивало общество – оно не имело достаточных данных, чтобы судить о том, на чью сторону одно время перешел почин в общем положении нашей армии, которой грозила страшная беда. Вот что давали в этом отношении довольно пространные тогда «сообщения»:

«На путях к Вильне, в общем, без перемен, и противник сильно укрепляется»; «в общем наши армии твердо и точно выполняют свое планосообразное движение и уверенно смотрят в будущее» (27 августа).

«Значительные силы противника наступают в районе восточнее Ширвинты, общим направлением от Вилькомира на Свенцяны» (29 августа).

«Между Свентой и Вилией неприятель перешел в решительное наступление вдоль правого берега Вилии, в общем направлении на железнодорожную станцию Подбродзе.