Эпоха перемен. Моя жизнь - Анатолий Штейнберг

Это было необыкновенное путешествие. Мы с Цилей вернулись в Одессу на одном теплоходе, потом мы ещё раз встретились с ней в Кишинёве. Она, как и мой друг Игорёша, была родом из Кишинёва, я даже познакомил её сестру с моим другом. Из Кишинёва я вернулся в Пермь, мне нужно было заканчивать обучение, с Цилей мы ещё какое-то время переписывались, но серьёзных отношений у нас не сложилось.

В Политехническом институте я учился на военной кафедре. Вместе с друзьями, Игорем и Саней, мы проходили офицерскую аттестацию в ракетных войсках. Военные сборы проходили под Киевом, в городе Белая Церковь. Там была очень старая имперская военная база с мощными укреплениями, стены казарм достигали полутора метров.

Однажды мы втроём ушли в самоволку. Мы заранее упаковали гражданскую одежду в пластиковые пакеты, закопали свёртки недалеко от части и в назначенный час пролезли в дыру под забором. Переодевшись, мы отправились гулять по городу. Городок Белая Церковь был уютным, очень красивым, известным своим огромным парком. Графиня Александра Браницкая, племянница Потёмкина, посадила этот парк в XIX веке. Мы как раз проходили по одной из парковых аллей, когда услышали голос нашего капитана:

– Опа, стоять!

Капитан был в гражданской одежде, в руках он держал красивый букет, который явно предназначался не нам.

– Вы чего тут делаете? – строго спросил офицер.

На его вопрос ответил Игорь, встав по стойке смирно и сделав шаг вперёд:

– У нас свободное время!

По уставу капитан должен был вызвать военный патруль и позвонить в комендатуру, но мы быстро смекнули, что у капитана намечается свидание и ему с нами, самовольщиками, заниматься бюрократическими процедурами было крайне неинтересно. Он взял с нас слово быть в части к вечерней проверке и отпустил «на волю». На радостях мы купили вина «Биле Мицне», заплатив восемьдесят копеек за бутылку, выпили его и довольные отправились в часть. Возвращались мы по ещё не скошенному пшеничному полю, этот пейзаж и события прошедшего дня напомнили нам слова Высоцкого:

Эта песня по задумке Высоцкого пелась от имени солдат вермахта:

Нам особенно нравились следующие строчки:

Нам нравилось её петь. Мы не чувствовали в этой песне ни оскорбления памяти советских воинов, ни оскорбления Украины. Это была песня авторства любимого барда Высоцкого, мы видели в ней простую историю о воинском долге, о тех солдатах, которых отправили на войну. Они не понимали целей войны, у них была единственная ценность – надежда на то, что они вернутся домой и любимые женщины их дождутся. Такие песни Высоцкого проникали в сознание.

Ещё одно событие, произошедшее на военных сборах, произвело на меня огромное впечатление. Для офицерской аттестации мы делали марш-бросок. Был август, стояла тридцатиградусная жара. Нам нужно было преодолеть тридцать километров в полной выкладке: сапоги, противогаз, автомат, штык-нож, два рожка с патронами, плащ-палатка. Мы то бежали, то переходили на шаг. Когда мы зашли в одно село, которое встретилось на нашем маршруте, командир скомандовал:

– Выправку подтянуть!

Мы поправили обмундирование и бодро зашагали по дороге. Село было цветущим, вокруг нас стояли аккуратные ухоженные домики, окружённые садами, а в садах деревья ломились от фруктов: яблоки, сливы, груши, персики. Вдруг вокруг нас стали открываться ворота домов, на улицу выходили женщины разных возрастов. Они остались в селе одни, все сельские мужчины были на уборочной. Женщины говорили нам:

– Сынки, заходите, берите всё, только ветки не ломайте!

Они выносили из домов огромные подносы со стряпнёй и угощали нас. Они понимали: мы, мальчишки, их защитим, если что-то случится. Они нам были заранее благодарны за это чувство защищённости и безопасности, потому что они пережили войну. Эти женщины были искренними, они готовы были отдать нам всё, что у них было. От этого трогательного доверия я ощутил такой моральный подъём, который помню до сих пор. В тот момент нас можно было отправить на любую войну, на любого врага, и мы победили бы всех. Этого никогда не вытравить из моей памяти.

Как с этим жить теперь, когда ведётся специальная военная операция? Мы не должны были воевать, мы единый народ. Но ещё до начала специальной военной операции я понимал, что она неизбежна. Нельзя было этого допускать, но мы допустили. Мы снова должны стать единым народом.

Свою первую обязательную производственную практику от института я проходил на Краснокамском целлюлозно-бумажном комбинате, который производил двести восемьдесят тысяч тонн бумаги в год. Я участвовал в пусконаладке оборудования на заводе. На следующий год место для прохождения практики можно было выбрать самостоятельно. В то время в Перми был технологический центр по внедрению новшеств в целлюлозно-бумажной промышленности – Пермское специализированное пусконаладочное управление по монтажу и наладке автоматизированных систем управления в целлюлозно-бумажной промышленности. В Советском Союзе любили длинные названия и аббревиатуры, поэтому сокращённо Управление называлось так: Пермское СПНУ по АСУ. Однажды к нам в институт пришёл молодой инженер, который работал в Управлении и очень вдохновенно рассказывал о своей работе:

– У нас самое передовое оборудование! Мы работаем по всему Советскому Союзу, вся страна перед нами открыта!

Пермское СПНУ по АСУ сосредоточило передовые инженерные кадры целлюлозно-бумажной промышленности и внедряло наилучший опыт автоматизации на предприятиях этой отрасли по всему Советскому Союзу. Помимо пусконаладки Управление занималось собственной разработкой систем автоматизации. В СССР автоматизация только начала развиваться, чаще всего предприятиям нужно было самостоятельно решать проблемы и разрабатывать свои устройства. Выпуск нашей специальности был профильным для такой деятельности, руководитель СПНУ Евгений Аркадьевич Гусев заочно заканчивал обучение по моей специальности.

Следующую практику я решил проходить в СПНУ. Трудиться здесь было увлекательно и романтично, потому что Управление обслуживало предприятия от Сахалина до Калининграда и Григишкеса в Литве, и от Архангельска до Зугдиди в Грузии. В Советском Союзе существовало объединение «Сахалин Бумпром». Бригады инженеров СПНУ летали на Сахалин, в Поронайск, Холмск, Долинск для налаживания автоматизации предприятий. Половина Сахалина вместе с Курильскими островами к началу Второй мировой войны были японской территорией.