Новогодний подарок - Джанни Родари

— Ну смелее, бейте, бейте!» И они стали бить камнем о камень, не понимая, что и зачем делают, но трудясь со всем усердием. Когда камни начали высекать искры, обезьяны испугались и побросали их. Но я снова вложил камни им в руки и сам тоже стал бить камни друг о друга. И наконец я увидел, что одна обезьяна поняла смысл этого действия. Когда ей удалось высечь искру, она не испугалась, а только растерялась. Затем снова высекла искру, остановилась и вопросительно посмотрела на меня. «Молодец, — похвалил я ее. — Ну давай же действуй, раз уж ты такая умница!» Теперь искры вылетали из камней уже не случайно, а по воле обезьяны. И она это поняла, точнее, это поняли ее руки, они передали информацию мозгу. Мозг уловил суть, и обезьяна вскочила, охваченная восторгом. Она встала перед своими подругами и с радостными криками принялась быстро и энергично бить камнем о камень. Она уже забыла про мою зажигалку, про Бога Огня, которому только что поклонялась… Это она сама изобрела огонь, вы понимаете — сама!

«А теперь за работу! — крикнул я. — За работу!»

Что я сделал потом? Ничего больше не делал. Я улетел. Бывают случаи, когда вполне достаточно дать только первый урок. Кроме того, я не сомневался, что между руками и мозгом обезьян установилась вполне надежная связь.

Вот и все. Как видите, ничего загадочного. Но почему вы не попробуете это отличное жаркое из дичи? Опасаетесь? Напрасно, я ведь только что открыл банку. Это те знаменитые консервы с планеты Цель. Их покупают на всех обитаемых планетах Вселенной.

Кто их производит? Да они же, мои друзья, что живут на этой планете, — целяне. Это, можно сказать, их фирменное блюдо. За полвека они прошли путь от открытия огня до современной пищевой промышленности. Сами понимаете, имея шесть рук и умея ими пользоваться, можно далеко уйти. Что вы говорите? А, ходят на ногах… Но в таком случае извините меня, вы ничего не поняли во всей истории.

Меня послали на планету Парк. Это небольшая, загадочная, лесистая планета, открытая индейской экспедицией еще в первой половине XXI века. Мне надо было лишь вывезти оттуда останки одного бразильского ученого, которые были брошены там его товарищами, поспешно покинувшими планету. Они-то и распустили эти слухи. Вы, должно быть, помните, как это было, потому что ваша газета тоже писала тогда обо всей этой истории — о том, что Парк населен деревьями-убийцами. От астероида Х.99, где, как я уже говорил, я был смотрителем радиомаяка и жил в полном одиночестве, если не считать мою козу Ренату, Парк находится всего на расстоянии двух недель полета. Задание было для меня, если не говорить о покойнике, просто пустяковым. А что деревья — убийцы, в это я не верил.

Должен признать, однако, как человек, впервые попавший на эту планету, что не все в этих деревьях внушало доверие. Удивляли, например, их движения. В тот день не было никакого ветра, ни малейшего дуновения. Воздух был свежим, но совершенно недвижным. И все же ветви деревьев шевелились. Одна ветка — тут, другая — там, третья — у меня за спиной, да еще со скрипом, от которого я невольно вздрагивал и оборачивался. Вы понимаете? Колыхалась не вся крона деревьев, а только одна или две ветки, будто кто-то управлял ими. Ветки шевелились все больше и больше — по мере того, как я углублялся в чащу леса, направляясь к тому месту, где должен был найти останки ученого, который, как уверяли его товарищи по экспедиции, был убит… деревом. Ударами ветки по голове. Иными словами, палкой. Будто какое-то разгневанное существо в этом дереве управляло его ветвями, как руками.

Рената молча следовала за мной. Она явно была чем-то обеспокоена. Странно было уже то, что она не останавливалась на каждом шагу, чтобы пощипать траву, густую, сочную, покрытую росой, и не рвала листья кустарников. Ну а затем получилось совсем удивительное дело. Согласитесь, вы наверное никогда не отказывали себе в удовольствии, придя в лес, сломать первую же попавшуюся ветку и сделать из нее палочку? И я тоже. И даже на планете Парк. Но едва я протянул руку к ветке, которую надумал сломать, как Рената оттолкнула меня таким сильным ударом, что я еще раз убедился в крепости ее рогов.

— Ты что? — рассердился я.

Рената, разумеется, не ответила. Она внимательно смотрела куда-то в сторону. Проследив за ее взглядом, я увидел труп. Мне оставалось только зажать нос и засунуть жалкие останки в гигиенический мешок. На все это понадобилось несколько минут, и все это время ветки над моей головой шумно, с необъяснимым волнением метались в разные стороны. А ветра, как я уже говорил, не было.

Возвращаясь к звездолету, я часто останавливался и снимал на кинопленку этот необыкновенно красивый лес. Не стану его описывать. Я вам сейчас покажу его. Вот эта пленка, которую я снял. Садитесь сюда, на диван, так лучше будет видно…

— …Видели? И что-нибудь поняли в этом красивом пейзаже? Заметили что-нибудь странное в этих движениях? Ничего, не так ли? Вот точно так же и я ничего не понимал каждый раз, когда смотрел эту пленку. А смотрел я ее очень часто, смотрел как завороженный. И не понимал. Но она всякий раз снова и снова будила мое любопытство, волновала и тревожила. Но я так ничего и не понял.

Однажды прилетел ко мне на астероид профессор Де Мауро. Да, да, знаменитый лингвист. Откуда он летел и куда направлялся, я сейчас уже не помню. У него испортился передатчик, а он знал, что у меня можно найти запасные части. Пока техники чинили передатчик, я показал профессору некоторые свои пленки, которые снял во время космических путешествий. Среди них была и эта, снятая на планете Парк. И если я скажу вам, что он подпрыгивал на стуле от восторга, то вы уж, пожалуйста, поверьте мне. Он прыгал так, как и Ренате не снилось. Он просмотрел эту пленку десять раз подряд и при этом что-то торопливо записывал, что-то бормотал и странно жестикулировал, что-то рисовал, рвал нарисованное и снова хватался за карандаш.

— Да вы отдаете себе отчет, — закричал он наконец, — что вы открыли?

— Нервные