Перстень царицы Савской - Генри Райдер Хаггард

– Слушайте, – сказал я, – если львы живут на этих холмах, значит, там есть вода. Попытаемся дойти туда; быть может, мы по дороге увидим оазис.

Затем начался наш неописуемый поход. Львиная шкура, которая спасла нам жизнь, была теперь тверда, как доска, мы бросили ее, но винтовки мы взяли с собой. Весь день мы тащились вверх и вниз по склонам песчаных холмов, останавливаясь по временам, чтобы выпить глоток воды, и не переставая надеяться, что с вершины следующего холма мы увидим отряд, руководимый Квиком, а быть может, и самый оазис. И в самом деле, один раз мы увидели его, зеленый и сияющий, на расстоянии не более трех миль, но когда мы добрались до вершины холма, за которым он должен был находиться, мы убедились, что это только мираж, и снова впали в отчаяние. О! Для людей, умирающих от жажды, такой мираж казался жестокой насмешкой.

Наконец наступила ночь, а горы все еще были далеко. Мы больше не в состоянии были идти и без сил опустились наземь. Нам пришлось лечь вниз лицом, оттого что наши спины были так изранены песком и опалены солнцем, что мы не могли ни лежать, ни сидеть. К этому времени у нас почти вышла вода. Внезапно Хиггс толкнул нас и указал вверх. Следуя взглядом за его рукой, я увидел на расстоянии не больше тридцати ярдов четко выделявшееся на фоне неба стадо антилоп, которое шло по хребту песчаной гряды, перебираясь, по-видимому, с одного пастбища на другое.

– Стреляйте, – прошептал он, – я могу промахнуться и только спугну их. – Хиггс был в таком отчаянии, что сделался скромен.

Орм и я медленно поднялись на колени и подняли ружья. За это время все антилопы за исключением одной успели скрыться. Она шла в двадцати ярдах позади остальных. Орм спустил курок, но выстрела не последовало, оттого что, как мы убедились позже, в затвор попал песок.

Тем временем я тоже целился в козу, но солнце слепило мои ослабевшие глаза, а мои руки были страшно слабы, кроме того я страшно волновался, оттого что знал, что от этого выстрела зависит жизнь нас всех. Теперь или никогда; еще три шага, и животное скроется за холмом.

Я выстрелил и, узнав, что промахнулся, совсем обессилел. Антилопа сделала прыжок в несколько ярдов по направлению к гребню холма; но она никогда раньше не слыхала подобного звука и остановилась, чтобы удовлетворить свое гибельное для нее любопытство, и поглядела в ту сторону, откуда донесся этот звук.

В отчаянии я выстрелил еще раз, уже не целясь, и на этот раз попал антилопе прямо в грудь. Она рухнула на месте. Мы кое-как добрались до нее и немедленно же принялись за ужаснейшую трапезу, о которой никто из нас позднее не любил вспоминать. По счастью эта антилопа, должно быть, недавно пила много воды.

Когда после этой ужасной трапезы наш голод и жажда несколько утихли, мы поспали подле трупа животного, потом встали, чувствуя себя необычайно освеженными, отрезали несколько кусков мяса и пошли дальше. По расположению звезд мы знали теперь, что оазис должен быть к востоку от нас. Но между ним и нами по-видимому тянулись на много миль только все те же вечные песчаные холмы, а впереди нас, в стороне по направлению к вышеупомянутой гряде холмов характер пустыни, казалось, несколько изменился; мы решили, что будет безопаснее, если только это слово применимо в данном случае, продолжать путь к этой гряде.

Остаток ночи мы шли вперед, а на рассвете поели сырого мяса, обмыв его остатком воды.

Теперь мы уже вышли из полосы песчаных холмов и вступили на огромную покрытую голышами равнину, тянувшуюся до самого подножья гор. Горы эти казались совсем близко, но в действительности были еще на большом расстоянии от нас. Мы брели вперед, становясь все слабее и слабее, не встретив никого и не находя воды, хотя то здесь, то там мы находили небольшие кусты, липкие и волокнистые, листья которых мы жевали, оттого что они содержали кое-какую влагу.

Хиггс был самым слабым из нас, и он сдался первый, хотя в конце он держался изумительно мужественно, даже после того, как ему пришлось бросить свое ружье, которого он не в силах был тащить, хотя мы и не заметили этого вовремя. Когда он не в состоянии был больше держаться на ногах, Орм взял его под одну руку, а я под другую, и мы повели его: я видел, как два слона таким же образом ведут своего раненого товарища.

Спустя еще полчаса и мне тоже изменили силы. Хотя я уже совсем не молод, я еще бодр и привык к пустыне и к лишениям, иначе и быть не могло после того, как я побывал пленником племени Халайфа. Но теперь я не в силах был идти дальше, остановился и попросил моих товарищей бросить меня и продолжать путь. Единственным ответом Орма было то, что он протянул мне свою левую руку. Я оперся на нее, оттого что жизнь любезна всем, особенно если имеешь какую-нибудь цель в жизни – какое-нибудь желание, которое хочешь исполнить, как я того хотел, хотя, сказать правду, в это мгновение я почувствовал стыд за себя самого.

Так мы шли некоторое время, походя на трезвого человека, старающегося спасти двоих пьяных друзей от встречи со строгим полицейским – смертью. Сила Орма достойна восхищения, или, быть может, все дело в его сердечной доброте и жалости, которую внушала ему наша беспомощность, и в них-то он черпал силы терпеть наш двойной вес.

Внезапно он упал, как будто его подстрелили, и остался лежать без сознания. Профессор же сохранил долю разума, хотя он и бредил и не переставал бормотать о том, что «безумно было пускаться в этот путь только для того, чтобы укокошить пару дурацких львов». И хотя я не ответил ему ни слова, в душе я вполне соглашался с ним. Потом он вдруг вообразил, что я священник, стал передо мной на колени прямо на песке и стал пространно исповедоваться в своих грехах, которые, поскольку я мог понять, хотя мало обращал на это внимания, состояли главным образом в том, что он незаконно присвоил некоторые древности или обманул других, приобретая их.

Чтобы успокоить его, так