Джастин Кейс - Мег Розофф

— Привет, — сказал он с улыбкой.

Джастин поднял глаза. Он был признателен за внимание.

— Привет.

— Где твой пес? — Голос Питера едва доносился из шумного потока воды.

Джастин решил, что ослышался:

— Прости, что?

— Твой пес.

— Пес?

— Ты сегодня без него, что ли?

Джастин смерил Питера взглядом:

— Очень, блин, смешно.

Питер высунул голову из потока. По его лицу стекали тонкие струйки воды. Он застенчиво улыбнулся:

— Я люблю борзых.

Джастин вытаращил глаза:

— Мой пес воображаемый.

— А-а, — с любопытством протянул Питер. — Необычно.

Джастин сунул голову под душ, а когда высунул, Питер все еще смотрел на него.

— Меньше забот, — подытожил он бодро. — В смысле, если собака воображаемая. Не надо ни убирать, ни кормить, ничего такого.

Джастин так и таращился на Питера, глядя, как тот поворачивает массивный старомодный вентиль, обертывается влажным сереньким полотенцем, размером с кухонную салфетку, и шлепает по неровной плитке к своему шкафчику, оставляя на полу мокрые следы.

На следующий день Питер нагнал Джастина по дороге из школы домой и поздоровался с ним. Глядя куда-то вниз, примерно в район левой лодыжки Джастина, Питер добавил:

— Как жизнь, Боб?

Боб подбежал и на ходу прижался к его ноге. Джастин глазам своим не верил. Граница фантазии и реальности исчезала с угрожающей быстротой.

Питер достал из сумки теннисный мячик и с силой кинул его вдаль. Пес метнулся вперед и понесся так быстро, что превратился в мелькающую точку.

— Ух ты, — довольно проговорил Питер, — какой красавец. Очень древняя порода. Их еще короли держали. А фараоны охотились с ними на львов.

Джастин взглянул на него.

— Только гепардам уступают в скорости. И сердце относительно веса огромное. Размером с человеческое.

Джастин задумался. Большое сердце, длинные ноги. Будь у борзых мозг объемом чуть побольше, они могли бы править миром. Он шел дальше, а его пес и Питер Принс припрыгивали рядом.

— Откуда ты столько всего знаешь про борзых?

Питер смутился:

— Я много читаю.

Некоторое время они шли молча. Питер размышлял о борзых, а Джастин — о Питере. У них на первый взгляд мало общего. Неужели Питер вообразил, что они могут стать друзьями? В прошлом Питер дружил с разными детьми, но, как правило, по взаимной надобности: попинать мяч, поиграть с тем, у кого игрушки получше. У Питера как будто не было корыстного повода привязываться к Джастину и Бобу. Ему просто приятно было составить им компанию.

У дома Джастина Питер помахал рукой и пошел дальше. Джастин смотрел ему вслед, но тот не обернулся.

«Ну ладно, — подумал он. — Хорошо хоть, Бобу он нравится. Они так спелись, будто сто лет друг друга знают.

Но Боб же моя собака!

Может, это заговор, — подумал он. — Может, они вместе работают. Может, Боб внедрил Питера к людям в качестве связного для подстраховки».

Он посмотрел на Боба. Пес умудрился протиснуться под кухонную батарею и теперь блаженно храпел в тепле.

«Я не могу доверять даже своей собственной воображаемой собаке», — подумал Джастин. Куда уж хуже?

Никто не спешил завоевать дружбу Джастина, и со временем он стал считать другом Питера. Питер не прибавлял ему популярности, но обладал сочувствием и умом, и Джастину нравилась его собачья преданность.

Их дружба привлекала внимание, как, впрочем, и все в средней школе.

— Эй, смотрите! Да это же Стивен Хокинг[4] и Джастин Психейс. — Припухлые мальчишки помладше вечно сидели на парапете за воротами школы, тыкая промасленную жареную картошку одноразовыми вилками, и глумились над всем, что движется.

Питер остановился и окинул их беспристрастным взглядом диагноста.

— Иногда я задаюсь вопросом, как устроен их мозг, — сказал он, нагнав Джастина. — Возможно, существует некий механизм, который вырабатывает серотонин, когда пытаешься унизить другого. Этим можно было бы объяснить природу травли.

— Может, они просто недоразвитые. Может, их еще зародышами в утробе поразил синдром кретинизма.

Питер улыбнулся:

— Вполне возможно. И все-таки есть над чем задуматься.

— Вот и думай.

Проходя мимо очередной компании глумливых мальчишек, Питер споткнулся, ловко выставил локоть и столкнул с парапета одного из заводил. Парень свалился назад с приятным шмяком, и из него полилась безудержная брань. Джастин и Питер бросились бежать.

Через пару кварталов они сбавили темп и рассмеялись.

— Здорово ты его, — сказал Джастин.

— Лучше он от этого не станет.

— Хочешь вернуться и помочь ему исправиться?

Питер снова достал из сумки теннисный мячик. Когда они вышли на широкую поляну близ городского парка, он бросил его вдаль.

— Я давно хотел спросить, — начал он, не глядя на Джастина.

Боб принес мячик, и Питер снова забросил его подальше.

— Из-за чего ты… В смысле… почему ты сменил имя?

Джастин остановился.

— Долгая история.

Боб поймал мячик на лету посреди поля, аккуратно положил его на землю и вернулся к мальчикам без мяча. Джастин наклонился его погладить.

— У тебя никогда не бывает чувства, что у судьбы на тебя зуб?

— Нет, — сказал Питер. — А у тебя?

— Бывает.

— Странно. — Питер на мгновение задумался, потом посмотрел на Джастина: — Какое это имеет отношение к имени? Зачем его менять?

— Это часть маскировки.

— Маскировки?

— Ну да. Я скрываюсь от судьбы.

— Скрываешься?

— Да.

— От судьбы?

Он кивнул.

— Ничего себе, — пробормотал Питер. — Ты серьезно?

— Да.

Три четверти пути по просторам увядшей травы они шли молча.

— Интересно, — медленно проговорил Питер. — Конечно, я довольно много думал о предопределении, хоть и не совсем в том смысле, что ты. Иногда мне кажется, будто я помню что-то, что еще не произошло, но вполне возможно, что это действительно произошло, а я просто забыл.

Он наморщился.

— В смысле, если допустить, что Вселенная цилиндрична, и любая энергия когда-нибудь воссоединяется сама с собой, то, может быть, и мысли бегают по краю цилиндра, повторяясь до бесконечности. — Казалось, такая возможность его воодушевляла. — Тогда это значит, что мысль способна возникать где-то во Вселенной и существовать сама по себе, не будучи приписанной ко мне как индивидууму. По крайней мере, до поры до времени.

Джастин уставился на него.

— Скажем, например, тебе постоянно снится один и тот же сон, только ты каждый раз не уверен, действительно ли он тебе уже снился или это тебе только приснилось. — Он выжидающе посмотрел на Джастина. — Может, тут дело в постепенном исчезновении границы между реальностью, то есть активным расходованием энергии, и мыслью, то есть пассивной энергией. В любом