Человек, который хотел понять все - Евгений Семенович Бенилов
Он вспоминал, как на него посмотрела Таня, когда ее выводили из «приемника» через тяжелую металлическую дверь, помеченную зеркалом Венеры. Обернувшись на пороге, Таня улыбнулась и махнула рукой... и тут охранник в черном мундире грубо толкнул ее в спину. «Держи руки за головой, шалава, – залаял он, – сколько раз говорить?» Франц бросился на выручку, но перед ним вырос другой охранник и с удовольствием ткнул ему в лицо пистолетом: «А вот это видал, падла? С-стоять...» Кровь застучала у Франца в висках, однако бунтовать было бесполезно, и он отступил, вытирая разбитую губу платком. А через минуту и его самого увели через дверь, помеченную мечом Марса.
Следующим пунктом программы явилась «баня», где у Франца отняли одежду, обрили наголо и прогнали сквозь ядовитый, якобы дезинфицирующий душ. Затем ему выдали уродливый мешковатый комбинезон и белье (все скроено из одной и той же грубой ткани красного цвета), а также огромные нестерпимо-вонючие черные сапоги. Охранник провел Франца по длинному коридору, перегороженному в двух местах решетчатыми дверями, и сдал внутренней охране, одетой в мундиры белого цвета.
Беломундирный охранник отвел его в комнатушку со столом и стулом и выдал очередной набор анкет – на этот раз Франц даже не пытался спорить и безропотно взялся за работу. Анкеты имели ярко выраженную криминально-судебную направленность: «Состоял(а) ли под судом за убийство, изнасилование, неуплату налогов? Испытывал(а) ли позыв к преступлению? Были ли проблемы с наркотиками?» После заполнения анкет Франца сфотографировали, дактилоскопировали, и уже через полчаса он входил в камеру 21/17/2, сжимая под мышкой комплект серого постельного белья.
Франц оказался в небольшой комнате с двумя рядами двухэтажных кроватей и проходом посередине. Между кроватями стояли низкие деревянные тумбочки; вдоль прохода выстроились табуретки (на каждой – по аккуратно сложенному комбинезону и паре носков). Под табуретками стояли сапоги. На кроватях спали люди – одни храпели, другие что-то бормотали во сне и ворочались. Какой-то заключенный привстал на локте, бросил над Франца мутный взор и тут же, как подрубленный, упал обратно на подушку. Вонь стояла несусветная, исходящая в основном от наполненного почти до краев бака с мочой и нечистотами, стоявшего у входа. Франц в растерянности озирался по сторонам в поисках свободного места и, наконец, обнаружил две незанятые верхние полки в непосредственной близости от вышеупомянутого бака...
– Эй, придурок... подь сюда! Бери ведро и швабру – пойдешь со мной.
– Так ведь приборка уже закончилась, господин Член Внутренней Охраны.
– Я тебе покажу, закончилась, с-сукин сын! Будешь у меня заместо ужина пол мыть.
Поток воспоминаний прервался чувствительным пинком в бок – Франц поднял глаза. Над ним стоял их бригадир, урка по прозвищу «Дрон» – жилистый человек лет сорока с гнилыми прокуренными зубами. «Ежели и дальше будешь херово работать, Профессор, огребешь...» – коротко сказал бригадир и, не дожидаясь ответа, вразвалочку удалился. Возмущаться вслух по поводу пинка в бок Франц не стал: ему уже успели объяснить, что с урками лучше не связываться. «Почему херово?» – неуверенно подумал он... Оглядевшись по сторонам, он получил ответ на свой вопрос: между ним и остальными бригадниками лежало метров десять необработанной грядки. Он постарался сконцентрироваться на грибах и некоторое время яростно орудовал совком, поминутно поднимая глаза и проверяя расстояние между собой и ближайшим заключенным. Но увы! – отставание продолжало увеличиваться, хотя и не так быстро, как раньше. Некоторое время Франц работал, не смотря по сторонам, однако получилось еще хуже: через полчаса он опять поймал себя на посторонних мыслях, а расстояние между ним и ближайшим заключенным выросло до пятнадцати метров. К обеду он отставал уже метров на двадцать и выхода из создавшегося положения не видел. За столом заключенные-«мужики» прятали от него глаза (урки сидели отдельно), и даже общительный Оборвыш ни разу к нему не обратился. Франц понимал, что дело плохо, но поделать ничего не мог... к концу дня, несмотря на все усилия, он отстал метров на тридцать. «Только не говори, что тебя не предупреждали...» – негромко сказал Дрон, обернувшись из предыдущей шеренги, когда их гнали с поля домой.
В тот вечер урки избили его в первый раз.
Как только Франц вошел в камеру, Дрон боком, по-крабьи, подошел к нему и, не размахиваясь, ударил в лицо. Франц успел подставить руку, но тут ему прилетело сзади, и он упал на пол. Его стали бить ногами. Некоторое время он исхитрялся прикрывать руками одновременно лицо и живот, но потом получил-таки удар в подбородок и потерял сознание.
Очнулся Франц лежащим на своей койке и, ощупав себя, с удивлением обнаружил, что у него ничего не сломано... даже зубы оказались на месте. Он отделался синяками. То ли ему повезло, то ли в планы урок членовредительство почему-то не входило.
– Эй, Припадочный... Сбегай-ка на кухню, принеси пожрать. Скажи дежурному: «Дрон просит». Да пусть мясо дает, а не кашу, как вчера...
На следующий день Франц отстал всего на десять метров, но по угрюмому молчанию мужиков понял, что его