Юлия Климова - Как понравиться маньяку

    – У меня ученики.

    – Ничего, найдем время.

    – Мне вот почему-то кажется, – сказала Ника, – что если маньяк тебя еще раз увидит около обувного магазина, то он точно тебя убьет.

    Леська села рядом с подругой на диван и тяжело вздохнула – умирать по-прежнему не хотелось.

    С самого утра в душе образовалась непонятная тоска. Стоило только сунуть ноги в горячо любимые розовые тапочки с помпонами, как внутри что-то заныло и забеспокоилось. Леська почистила зубы, выщипала брови, выпила кофе и, решив начать день с самого начала, снова легла в постель. Повторное просыпание, случившееся через пятнадцать минут, ни к каким изменениям не привело, и даже повторная чистка зубов ситуацию не переломила. Леська подошла к кровати, на которой сопела Ника, и ткнула ее в плечо. – Доброе утро, – сказала она, наблюдая как подруга приоткрывает правый глаз.

    – Че случилось-то? – пробубнила Ника, пытаясь вернуться к сказочному сну, состоящему из сплошных встреч и поцелуев с Игорем.

    – Мне плохо, а я не знаю почему.

    – Тоже мне задачка. Ты вчера на следователя незаслуженно наехала, наверное, это у тебя запоздалые угрызения совести.

    – Точно, – кивнула Леся и села на кровать.

    Противный Кочкин, все из-за него, все из-за него! Мало того, что не допускает ее к расследованию, заставляет сидеть дома целыми днями и слишком редко ей звонит – всего один раз, так он еще к тому же является причиной сегодняшней депрессии. Безобразие!

    – А почему это ты считаешь, что он ни в чем не виноват?

    – Потому что он милый, пухлый человек, ищущий маньяков и убийц. Спасает вот таких клуш, как ты, и еще терпит от них всякое ворчание. Нечего путаться у него под ногами, ты только мешаешь, – ответила Ника. Сон был испорчен, и ничего не оставалось, как только проснуться.

    – И что мне теперь делать?

    – Грехи замаливать.

    – А как?

    – Сделай ему что-нибудь приятное.

    – Я приятное не умею. Это слишком трудно и отнимает много времени.

    – А куда ты торопишься? Вот как раз в твоем положении, когда одна нога уже в могиле, а вторая зависла в воздухе, не мешало бы сделать пару-тройку добрых дел, чтобы потом никому не пришло в голову перетапливать твою попу на сало. Ну-ка говори, хочешь жариться на сковородке в аду?

    – Нет!

    – Тогда бухайся Кочкину в ноги.

    Леська подскочила и направилась к шкафу.

    – Я ему так и скажу, – натягивая кофту в цветочек, решительно начала она, – простите, виновата, осознала, больше не буду. Вы, Максим Григорьевич, очень хороший человек, а я – неблагодарная поганка мухоморская. Так пойдет?

    – Неплохо, – кивнула Ника, натягивая джинсы.

    – А еще я ему скажу, что готова понести любое наказание и он со мной может делать, все что захочет. – Леська мечтательно захлопала ресницами, по ее лицу растеклась блаженная улыбка.

    – Э, ты там что удумала, не пугай мужика, он и так, похоже, тебя боится. С пустыми руками, кстати, идти как-то не очень… Давай испечем ему пирог, сидит небось, бедный, на казенных харчах, язву желудка зарабатывает.

    – Это ты хорошо придумала, – засуетилась Леська. Стянула кофту и достала из шкафа майку, – сейчас испечем, делов-то! Он меня сразу простит, как миленький простит. Мне вообще сейчас надо делать добрых дел побольше, перед смертью это очень полезно. А вот я в прошлом году старушку через дорогу перевела, как думаешь, мне это зачтется?

    – Зачтется.

    – Эх, знала бы я тогда, что мне это пригодится, я бы ее и туда и обратно проводила по два раза.

    Ника только покачала головой и устремилась на кухню.

    Леська готовить не умела и искренне надеялась на подругу. С трудом отыскав в ящике стола пыльный журнал с изображением кекса на обложке, она радостно помахала им в воздухе:

    – Рецепт у нас есть, дело осталось за малым.

    Ника готовить умела, но только яичницу, макароны по-флотски, борщ и тефтели. Еще она ловко делала бутерброды, и на этом ее кулинарные способности заканчивались. Но, оглядев Леськину кухню, пестрящую сковородками, венчиками и кастрюлями, пролистав журнал с красивыми аппетитными картинками, вспомнив передачу, в которой обаятельный повар легко и непринужденно приготовил бесподобный торт, она изрекла:

    – Приготовим не хуже других, яйца бить умеем, а с остальным разберемся по ходу дела.

    Леська восхищенно посмотрела на подругу, почувствовала, как уверенность расползается по всему телу, и, переполненная энтузиазмом, бросилась в неравный бой с мукой, маргарином и миксером.

    – Что будем печь?

    – Кекс – слишком просто, – переворачивая страницу, сказала Ника. – Нужен пирог, мужики любят, когда начинки много. У тебя капуста есть?

    – Не-а.

    – Эх ты, а рыба?

    – Не-а.

    – Эх ты, а мясо?

    – Замороженное.

    – Эх ты, а что у тебя есть?

    – Банка вишневого варенья.

    – Сомнительно… Хотя, глядя на твоего следователя, можно сразу сказать, что сладкое он любит.

    – Почему это – на моего следователя, ничего он не мой, – запротестовала Леська, включая духовку.

    – Не придирайся к словам. Ты как думаешь, он Игоря угостит кусочком?

    – Конечно, не слопает же все сам, – ответила Леська. Вытащила из шкафа банку с вареньем и повертела ее в руках.

    – Тогда давай скорее готовить.

    Подходящего рецепта не нашлось, поэтому тесто было решено взять от кулебяки и добавить в него побольше сахара. Продукты полетели в миску. Миксер зажужжал, с легкостью перемалывая все в однородную массу, – сплошное любованье.

    – И почему это я раньше пирогов не пекла, – пожала плечами Леська, – это же так просто!

    Первый кусок теста, хоть и порвался в пятнадцати местах, но все же раскатался. Залепив дырки маленькими заплатками, Ника любовно оглядела дело своих рук.

    – Супер, – сказала она, вываливая на него варенье. Затем раскатала второй кусок теста и положила сверху. Пирог заколыхался, как материк при землетрясении. – Ничего, в духовке схватится.

    Отправив свое произведение в духовку, девушки подвинули стулья к плите и уселись перед светящимся окошком.

    – Смотри, что-то он не поднимается, – со знанием дела сказала Ника.

    – Не все же сразу, – ответила Леська, чувствуя, как от волнения перехватывает дыхание. – Подумать только, это мой первый пирог!

    – Наш первый пирог, – поправила Ника.

    – Мы сделали это, мы смогли!

    – Не радуйся раньше времени.

    – Да посмотри, какой он чудесный, просто загляденье. Максим Григорьевич меня сразу простит.

    – А варенье с косточками было?

    – Не знаю, – пожала плечами Леська, – посмотри, что на банке написано.

    – С косточками, – кивнула Ника, чувствуя, как настроение медленно падает вниз. – Ладно, ничего страшного, ты как пирог подаришь, так сразу и предупреди, чтобы ел аккуратно. Взрослый же мужик, справится. И Игоря пусть предупредит.

    – Ага. Смотри, смотри, расти начал!

    Девушки прильнули к окошку духовки. Пирог действительно немного приподнялся, а середина надулась. По кухне стал разноситься аппетитный запах.

    – А пахнет как… – блаженно выдохнула Ника.

    – С ума сойти, – подтвердила Леська. – Давай не будем на него смотреть, а то он разволнуется и осядет. Пойдем в комнату.

    Делегация из двух новоиспеченных поваров на цыпочках покинула кухню. Терпеть было очень трудно, но все же девушки сели перед телевизором и десять минут делали вид, что наслаждаются слезливым сериалом.

    – Давай уже пойдем и проверим, – не выдержала Ника. – Глянем одним глазком, и обратно.

    – Подожди, в журнале написано, что должен выпекаться тридцать пять минут, еще немного осталось.

    Аппетитный запах сменился на нечто иное…

    – Кажется, горит, – неуверенно сказала Леська.

    – Кажется, воняет, – подтвердила Ника.

    Девушки устремились на кухню. Из духовки валил дым – тесто треснуло, а плохо склеенные края пирога разошлись по швам, выпуская на свободу кипящее варенье. Бордовые капли стекали с формы и падали на горячее дно духовки.

    – Скорее вынимай! – закричала Леська, прыгая от волнения на одном месте.

    – А где у тебя полотенце?!

    – А я откуда знаю!

    Натыкаясь друг на друга, сея панику, они все же отыскали замусоленную прихватку и вытащили почерневший по краям пирог.

    – Ничего страшного, – успокоила Ника, вынимая из ящика нож, – сейчас все лишнее обкромсаем…

    – А что, у пирогов бывает что-то лишнее?

    – У некоторых бывает. У тебя сахарная пудра есть?

    Леська достала тощий бледно-голубой пакет и протянула подруге, та кивнула и с возрастающим энтузиазмом стала обрезать края и счищать выкипевшее варенье с поверхности пирога. Через десять минут пирог имел более сносный вид, но все же от идеала был далек.