Каменный мешок - Арнальдур Индридасон

Археологи объявили отбой около половины десятого. Скарпхедин пообещал Эрленду вернуться на следующий день с раннего утра и продолжить. В верхнем слое почвы не нашли ничего интересного, да и в более глубоком слое грунта, какой успели снять, тоже нет. Эрленд спросил, нельзя ли работать быстрее; Скарпхедин в ответ посмотрел на него круглыми глазами и поинтересовался, уж не хочет ли он, мон шер, чтобы они в спешке случайно уничтожили важные улики. Ведь если торопиться, они обязательно что-нибудь уничтожат, ву компрене? В итоге все снова согласились, что добраться как можно скорее до скелета — не вопрос жизни и смерти.

Лампу в палатке погасили. Журналисты разъехались. В вечерних новостях только и говорилось, что о находке в Миллениуме. По телевизору показали, как Эрленд и его люди что-то делают в котловане, а также как Эрленд отгоняет прочь особо любопытную журналистку, надумавшую было взять у него интервью.

В округе царили спокойствие и тишина. Рабочие из недостроенных домов разошлись, шум дрелей и стук молотков растаял в воздухе. Местные жители отходили ко сну. Даже дети прекратили голосить. Сторожить находку остались двое полицейских в машине. Элинборг и Сигурд Оли уехали, криминалисты, помогавшие археологам, тоже. Эрленд успел переговорить с Тоти и с его матерью. Мальчишка жутко доволен — явно любит находиться в центре событий, сказал, такого клевого дня рождения у него еще не бывало. Мама же только закатывала глаза: мол, все время с ее сыном какие-то приключения, найти скелет на улице — типичная для Тоти история.

Покинул квартал и юноша-медик вместе со своим братишкой. С ним говорили Эрленд и Сигурд Оли. Студент рассказал, что наблюдал за малышкой некоторое время, прежде чем заметил у нее во рту какой-то посторонний предмет, а что это кость, понял, только когда та подползла совсем близко.

— А почему вы сразу решили, что это человеческая кость? — спросил Эрленд. — Ведь она могла быть от кого угодно, скажем, от овцы.

— В самом деле, разве не вероятнее, что это овечья кость? — подхватил Сигурд Оли.

Тоже мне, большой специалист по исландским животным, в жизни из столицы не выезжал.

— Нет, что вы, не могло быть никаких сомнений, — ответил студент-медик. — Я за пять лет медицинского не один день провел в морге, знаю, как что выглядит. Сразу все понял.

— Можете оценить, сколько времени скелет провел в земле?

Эрленд знал, что скоро ему перезвонит приглашенный Элинборг геолог и даст точный ответ на этот вопрос, а за ним — археологи и врач, но решил все равно спросить у студента.

— Я осмотрел скелет, как он выступает из стены, и, судя по тому, насколько далеко зашел процесс разложения, речь идет годах о семидесяти. Едва ли больше. Впрочем, я не эксперт-криминалист.

— Верно подмечено, — сказал Эрленд. — Археолог наш тоже не криминалист, но он назвал примерно ту же цифру.

Повернулся к Сигурду Оли:

— Надо нам поднять данные о пропавших без вести примерно в это время, скажем, от 1930 до 1940-х годов. Или даже немного ранее. Посмотрим, что удастся найти.

Эрленд остался у котлована — уж больно красивый закат сегодня, как хорошо оглядываться вокруг, смотреть на Мшистую гору, на Эсью, на дома на Килевом мысу[11], на Коллиев фьорд. По Западному шоссе проносятся автомобили, объезжают Ульварову гору[12] по пути в Рейкьявик. Один такой автомобиль решил как раз завернуть в Миллениум. Из него выскочил человек, захлопнул дверь и бегом бросился к котловану. На вид столько же лет, сколько Эрленду, сиречь около пятидесяти, полноватый, одет в синюю куртку, на голове бейсболка. Посмотрел на Эрленда, потом на полицейскую машину, на палатку и на разорение, учиненное археологами, и выпалил:

— Вы из Долговой службы?

— Какой еще Долговой службы? — удивился следователь.

— Никакого покоя от вас нет, мздоимцы проклятые. Ордер у вас есть, а не то я…

— Это ваш участок? — спросил Эрленд.

— Кто вы такой? Что это еще за палатка? Что тут вообще происходит?

Незнакомец назвался Йоном. Эрленд изложил ему, что произошло. Оказалось, Йон и правда собственник участка, предприниматель-строитель, но дела у него идут не шибко, он почти банкрот и кредиторы держат его за жабры. Работы на участке уже давно не ведутся, но Йон регулярно его навещает, проверяет, не повреждены ли возведенные стены; да еще эти мальчишки из нового квартала, лазают где ни попадя, сущие дьяволята. Йон не смотрел вечерние новости, так что понятия не имел о находке и с большим интересом и некоторым недоверием выслушал рассказ Эрленда о действиях полиции и археологов.

— Я ничего об этом не знаю и гарантирую вам, рабочие, возводившие стены, тоже ничего не знают. Костей мы не видели. Это что, древнее захоронение?

— Пока еще непонятно, — ответил Эрленд, решив, что гостю лишняя информация ни к чему, и спросил, указав рукой на восток, на смородиновые кусты: — Вы знаете что-нибудь про землю к востоку отсюда?

— Только то, что потенциально это отличные участки для строительства, — сказал Йон. — Ни за что не поверил бы, скажи мне кто-нибудь, что на моем веку Рейкьявик дотянется до здешних краев.

— Да, столица вступила в период акселерации, — согласился Эрленд. — А скажите, кстати, дикая смородина в Исландии растет?

— Дикая смородина? Представления не имею. Вроде не должна, никогда об этом не слышал.

Еще немного поговорили о том о сем, затем Йон попрощался и укатил. Из его слов Эрленд понял, что Йон едва ли не со дня на день ожидает, что кредиторы отберут у него участок. Осталась последняя надежда, вдруг ему удастся получить еще один заем.

Ну что же, пора и мне домой, подумал Эрленд. Стало холодать, закатное солнце окрасило небо на западе, а с ним и море и горы в великолепный оранжевый цвет.

Эрленд снова зашел в палатку, спустился вниз — не на самое дно, а на расчищенную археологами площадку, стал разглядывать землю. Темная, понимаешь. Топнул левой ногой, прошелся туда-сюда. Зачем я это делаю? Впрочем, торопиться мне некуда, дома меня никто не ждет, подумал он и пнул первый попавшийся камешек. Ни тебе жены, которая бы встретила на пороге и рассказала, как прошел день. Ни тебе детей, которые бы стали рассказывать, как дела в университете. Один только чертов телевизор, да кресло, да рваный ковер, да упаковки от готовой еды на кухне, да целые стеллажи книг — читать в одиночестве. Книжки все больше про пропавших без вести исландцев, про