Головоломка для практикантки - Николай Иванович Леонов

– Лева, ты меня обижаешь. Когда такое было, чтобы я Наташе изменял?

– Изменял или нет – не знаю, а нервы ей уже подпортил изрядно. Охлади свой пыл и спусти всю энергию на поиски «Фаберже», пользы будет больше. Чувствую, еще долго нам придется бегать. Как бы и вовсе «глухарем» это дело не оказалось.

– Жанну дожимать нужно.

– Все-таки думаешь, что она? – удивился Гуров настойчивым предположениям Стаса.

– Да конечно, она. А ты думаешь, что человек, который первый раз соврал, на второй раз скажет только правду и ничего, кроме правды? Ага… Мотив у нее был, я тебе сразу сказал, что эта нищенка за деньги бабку убила. Серая мышь со странностями. Я совершенно не понимаю, почему ты ее не задержал? Нет, может, в этом и есть какое-то рациональное зерно, учитывая, что наши ребята за ней следят. Есть шанс, что она захочет все-таки сбыть украденное у Фельцман, и сбежать ей не дадут, но все же…

– Не торопи события, Стас. Еще ни одно наше дело не было простым, на то мы и сотрудники «по особо важным делам». Ты же сам знаешь, чем истина глубже, тем слаще вкус победы. Сейчас Жанна под полным нашим контролем, так что о ней я не беспокоюсь, а вот украшения могут уйти нелегально за рубеж.

– Да, как-то нужно их искать, только как?

– Как… Поднимать осведомителей, искать свои каналы. Теперь мы знаем, что именно пропало. Вторых таких украшений не существует, они уникальны, хотя бы в этом нам повезло. Как эти драгоценности дожили до наших дней? Это просто чудо. Прадед Фельцман был весьма рисковым человеком. В советское время за его подпольное ювелирное дело расстрельную статью могли дать, ведь он, по сути, нелегально занимался камнями.

В кабинет вошла Аня, и Гуров с Крячко дружно замолчали. Они не скрывали от практикантки ничего, просто до сих пор им сложно было привыкнуть, что в тесный мужской коллектив резко ворвалась прекрасная дама.

– Что, Аня, как там Орлов поживает? Наябедничала ему про нас, как мы тут тебя на прочность испытываем? – поинтересовался Гуров.

– Нет, похвалила, попросила премию вам выписать, – в той же манере ответила Аня.

– Ага, и орден Сутулого за особые успехи в поисках преступников. Что думаешь по поводу Жанны?

– А что тут думать?.. Мне кажется, она не врет, только вот доказать это пока невозможно. Как я поняла, алиби у нее нет, как нет и других фигурантов по делу, более подходящих на роль убийцы. Нужно копать дальше…

– Золотые слова, Анна! Ты меня не перестаешь приятно удивлять, – без тени иронии произнес Гуров и с головой ушел в свою папку с документами.

Следующие два дня Гуров, Стас и Аня провели за изучением похищенного по фотографиям, отработкой разных версий и поиском украденных сокровищ на барахолках Москвы. Конечно, можно было отправить туда других сотрудников уголовного розыска, что тоже было сделано, но Гуров руководствовался принципом «хочешь сделать хорошо – сделай сам». Лев Иванович знал, что среди старья и хлама на блошиных рынках он ничего не найдет, но ему важно было лично пообщаться с людьми, которые там работают, чтобы выяснить, кому может быть интересен такой уникальный товар.

На исходе второго безрезультатного для расследования преступления дня Анна рискнула выступить с предложением, которое спонтанно возникло у нее в голове. Она вдруг вновь вспомнила тот случай с картиной из практики своего отца. Ведь он тогда потратил не один день, чтобы найти холст, но в итоге все-таки смог это сделать.

– Лев Иванович, как вы смотрите на то, что я привлеку к делу своего папу? Он не так давно занимался поисками картины, и у него наверняка остались связи с владельцами антикварных лавок по всей стране. Он тогда прошерстил буквально все лавки, но успешно выполнил задание клиентки.

– Нашел?

– Нашел, не сразу, но нашел, он у меня отличный детектив, и ребята с ним толковые работают.

– Стас, неужто практикантка намекает на то, что мы с тобой бестолковые?

– Ни в коем случае, Лев Иванович. Я правда хочу как лучше и как быстрее, ведь богатство Фельцман может оказаться на черном рынке далеко за пределами России, а тогда его уже практически невозможно будет найти.

– Верно, Аня, даю тебе зеленый свет. Если есть желание помочь, то почему бы и нет. Напоминаю, завтра, в двенадцать, похороны убитой, всем быть. Рекомендую не толпиться, рассредоточиться по одному и наблюдать за происходящим, а потом доложить мне о том, что запомнилось, бросилось в глаза. Принято?

– Принято, – синхронно ответили Стас и Анна.

– Ну и ладно, значит до завтра, мои боевые товарищи, – на хорошей ноте завершил рабочий день Лев Иванович, хотя настроение у него было наипаршивейшее.

Дома Гурова уже ждал вкусный ужин. Жена была в ударе и приготовила массу кулинарных изысков, ничем не хуже тех, что подают в лучших столичных ресторанах, а может быть, даже и лучше, если учитывать, что порции дома существенно больше.

– Вашему вниманию: бефстроганов; зеленый салат с яйцом по парижскому рецепту; канапе с моцареллой, помидорами черри и оливками; чесночные гренки, а на десерт – груша фламбе, – доложила Мария, словно заправский шеф-повар, стоя рядом с красиво накрытым столом и повесив на руку полотенце.

– Ничего себе! Звезду Мишлен в студию! – скомандовал Гуров. – У нас сегодня какой-то праздник?

– Нет, скорее напротив, у нас сегодня грустный вечер перед моим отбытием в провинциальный город на съемки очередного шедевра с участием вашей покорной слуги.

– Что уже? Так скоро?

– А ты думал, что будем полгода собираться? Нет, у нас и запрягают, и едут быстро, потому что интересы аудитории стремительно меняются. Зрителя нужно баловать чаще, иначе о тебе забудут, это касается не только актеров, но и режиссеров, сценаристов. Век нашего брата недолог. Нужно все успевать: и купаться в лучах славы, и всегда быть в тренде, и мужа баловать вкусным ужином. Кажется, я справляюсь с поставленными задачами?..

– Да, Маша, ты гениальна во всем!

– Лев Иванович, вы сегодня щедры на комплименты, что очень приятно. За стол?

– С превеликим удовольствием!

Гуров пробовал каждое блюдо и совершенно искренне восторгался, поскольку ужин действительно получился отменным. Он как истинный гурман смаковал каждый кусочек. Особенно ярким оказался вкус груши. «Нежнее