Открытая рана - Сергей Иванович Зверев

— О, как запел, — всплеснул я руками. — И за нож не хватался?

— Не хватался. Когда сотрудник милиции, то есть ты, мне представился, я вытащил нож, чтобы бросить его на землю. В это время сотрудник милиции, то есть ты, превысил власть, беспричинно ударив меня и сломав ногу!

— Ух ты, — даже восхитился я юридически выверенной правильной речи Микроба. — Сам придумал? Или посоветовали добрые люди?

Я выразительно обвел рукой опустевшие койки. Обычно в таких местах находятся ушлые советчики, закончившие свои юридические факультеты в лучших зонах СССР.

Микроб не ответил и, откинувшись на подушке, гордо уставился в потолок, изучая на нем извилистую трещину.

— Ладно, все это лирика, былины и сказки, — махнул я рукой. — Меня интересует, куда ты вещички потерпевшего дел.

— Какого потерпевшего? — буркнул Микроб. Похоже, потерпевших у него было много.

— Ну которого вы срисовали у Базарного переулка. Про остальных жертв пока говорить не будем — там вопрос отдельный. Ну, вспоминай, с портфелем, высокий такой.

— Даже не пойму, о чем вы, гражданин начальник, — равнодушным голосом произнес урка.

— Да ладно тебе ломаться. Твои волчата тебя и вломили. Шел солидный мужчина, никого не трогал. Хотели толпой на него навалиться, выпотрошить, но не стали. Слишком тот серьезно выглядел, в дорогом пальто и шляпе, за такого и пострадать можно. Это не пьянь по переулкам у Завода после зарплаты потрошить.

— Ну тогда какой с меня спрос? — Он приподнялся на кровати и посмотрел на меня с ненавистью. — Никого не трогали — сам же сказал.

— Оно так. Вот только еще говорят, ты в одиночку за ним увязался. Что, хотел показать высший класс мастерства сопливым воспитанникам?

— Не было этого! Пусть в глаза мне скажут!

— Да скажут, за это не беспокойся.

— Никого я на гоп-стоп не брал. Все это провокация. Ножик да, мой, за него отвечу. Но больше года не дадут, да и то… Я же ныне пролетариат, на заводе работаю. Поруки там, поручения.

— Ох, значит, не хочешь по-хорошему… — Я вытащил удостоверение, ткнул ему под нос. — Читай.

Он сперва мазнул небрежно взглядом по корочке. Потом вчитался. Тут с него и стал сползать нездоровый туберкулезный румянец, делая его вообще похожим на труп.

— Капитан госбезопасности, — прошептал он.

— Так что напал ты не на сотрудника милиции, а на чекиста. Да и тот гражданин с портфелем тоже не простой. Прослеживается, знаешь ли, тут связь с бандпольем и зарубежными разведками. Слышал небось, что в начале года смертную казнь за государственные преступления восстановили. Так что намажут тебе лоб зеленкой, Микроб. И никакие тебе дешевые уловки, мол, я не я и лошадь не моя, не помогут. Ну, что думаешь? Как, будешь жить? Или все же умирать?

Он набрал в легкие побольше воздуха. Хотел что-то выдать дерзкое и обидное, но прикусил язык. Задумался. Потом удрученно произнес:

— Что мое, то мое. Возьму. Ну было, гопничал, волчат натаскивал. Можно сказать, ремеслу обучал воровскому.

— Не льсти себе. Грубый гоп-стоп с благородной кражей не мешай.

— А все одно — работа. Вор обязан молодежь воспитывать. Вот я и воспитывал.

На самом деле у уголовников считается такой почетной общественной нагрузкой присматривать из безрассудных, неустроенных, злых пацанов кандидатов на роль новых завсегдатаев тюрем, обучать их воровским профессиям. Блатной мир жив, пока в него есть приток молодого пополнения. Работа с ним на воле даже вменяется в обязанность откинувшимся из зон ворам. Чем Микроб и занимался.

— Молодец, — хмыкнул я. — Медаль тебе от Минпроса. Сколько народу на гоп-стоп взяли?

— Ну человек десять. В основном подгулявших пьяниц. Там и заяв-то нету, наверное.

— Это ты потом угрозыску распишешь. Ты про тот случай вспоминай, с портфелем. В подробностях.

— Да чего там вспоминать. Волчата правду говорят. Побоялись мы его брать. Слишком вальяжно выглядел. Видно, что непростой, с таким греха не оберешься, потом будут легавые всех шерстить. Да и он такой здоровый был, видно, что за себя мог постоять. С выправкой. Может, военный. Тогда там и наган в кармане.

— А ты-то зачем тогда за ним пошел?

— Дурь в голову ударила. Подумал — а чего я, не щенок же! Решил показать — один с пером тоже в поле воин.

— И что? Показал?

— Какой там! Пошел за ним. И тоже не решился. Вот нутром ощутил, что не один он идет!

— А с кем? — заинтересовался я, надеясь на неожиданный и полезный оборот.

— Что следом за ним идут мои неприятности. — Микроб замолчал. И молчал долго, так что терпение мое истощилось.

— Дальше! — прикрикнул я.

— А не было дальше. На этом все.

— Что все? Тебе вторую ногу сломать? При попытке побега. Для прояснения сознания. Давай в подробностях!

— За угол завернул, в сторону немецкого квартала двинул. Там еще котельная и дорога идет. Больше я его не видел.

— И все? — угрожающе прошипел я.

— Но слышал, — поспешно добавил Микроб.

— Что слышал? Не тяни резину!

— Там шум какой-то, шараш-шабаш. Крики.

— Что кричали?

— Да не разобрал я! Очень надо в чужие дела лезть — своих хватает. Сделал ноги в темпе вальса.

— Есть еще что добавить, Микробушка? — с ласковой угрозой спросил я. — А то как-то скупо ты сотрудничаешь с органами госбезопасности. Подозрительно скупо, будто и не вор ты, а чистый враг народа.

— Да машина там была, — затараторил Микроб. — Там такое место, что в это время мало кто ездит. Да вообще никто. А тут целая машина.

— И ты, конечно, ее не видел, — с максимальной язвительностью и недоверием произнес я.

— Не видел, но слышал. Я в движках секу капитально. У меня на них ухо, как локатор, наводится. Это полуторка была. ГАЗ АА. И мотор добрый, не убитый…

Микробу я поверил. Есть такая у меня особенность — будто в груди что-то проворачивается при чужом вранье. И наоборот, спокойствие, когда правду говорят. Ошибаюсь, конечно, не без этого. Но сейчас не тот случай. Мелкий уголовник истину глаголил. Я в этом уверен на все сто процентов и даже больше.

И что получается? Ленковского сбила машина? Нет, травмы не характерные для дорожно-транспортного происшествия. А вот для избиения вполне типичные.

Получается, теперь гоп-стопщики разъезжают на машинах, притом грузовых? Конечно, может быть всякое, но как-то не верится. Гоп-стоп не просто способ преступного заработка и утоление страсти к унижению и насилию. Тут своя атмосфера. Посиделки в подворотнях. Водочка под закусочку. Единогласный неудержимый порыв пойти пощипать припозднившегося прохожего, показать, кто на