Пять поэм - Низами Гянджеви
Тут можно читать бесплатно Пять поэм - Низами Гянджеви. Жанр: Древневосточная литература издательство , год .
Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте knigi-for.me (knigi for me) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию),
описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Поездка Шапура в Армению за Ширин
И мастер слов, Шапур, поклон земной отвесил:
«Да будет наш Хосров и радостен и весел!
Чтоб добрый глаз всегда был на его пути,
Чтоб глаз дурной к нему не мог бы подойти!»
Воздал хвалу Шапур — отборных слов хранитель,
И вот дает ответ: «О мира повелитель!
Когда любой узор мой делает калам,
То славою с Мани делюсь я пополам.
Я напишу людей, — они задышат. Птица,
Написанная мной, в небесный свод помчится.
Мне с сердца твоего пылинки сдуть позволь,
Когда на сердце — пыль, в глубинах сердца — боль.
Все, что задумал я, всегда я завершаю,
Я все несчастия от власти отрешаю.
Утихни, веселись, не думай ни о чем,
За дело я взялся — забьет оно ключом.
Нет, не замедлят путь ни усталь мне, ни хворость.
У птиц — полет возьму, а у онагров — скорость,
Я не усну, пока твой жар не усыплю,
Приду, когда Ширин прийти я умолю.
Пусть, как огонь, она скует чертог железный,
Иль будет, как алмаз, скалистой скрыта бездной.
Я силою ее иль хитростью возьму,
Схвачу алмаз, смету железную тюрьму.
Я стану действовать то розами, то терном,
Все огляжу и все свершу ударом верным.
Коль счастье в Сладостной, — найду добычу я.
Тебе должна служить удачливость моя.
А коль увижу я, что не свершу я дела,—
Вернусь к царю царей и в том признаюсь смело».
Едва сказав сие, сказавший быстро встал,
И нужное в пути поспешно он собрал.
Пустыню пересек, скакал в другой пустыне,
Спешил к Армении, к возвышенной долине.
Ведь там красавицы, бродившие толпой,
В нагорьях дни вели, покинув тяжкий зной.
Поднялся ввысь Шапур, там были в травах склоны,
Там базиликам путь открыли анемоны.
Там каждый склон горы цветов окраску взял
И в складках красных был иль желтых покрывал.
К вершинам этих гор, подъем свершая трудный,
Луга приподняли ковер свой изумрудный.
До пажитей Бугра с большой горы Джирам
Цветы сплетали вязь, подобясь письменам.
В михрабе каменном, — а он — устой Ирака,
И мощный пояс он вершины Анхарака [144],—
Вздымался монастырь, он был — один гранит.
Монахи мудрые устроили в нем скит.
И спешился Шапур у каменного входа:
Знавал обычаи он каждого народа.
О происхождении Шебдиза
Монах рассказывает Шапуру о том, что Шебдиз был чудесным образом зачат кобылой от черной скалы, имевшей очертания коня. Ныне, говорит Низами, эта скала и стоявший неподалеку монастырь погибли, погребенные обрушившейся вершиной горы Анхарак.
Шапур в первый раз показывает Ширин изображение Хосрова
Когда ночных кудрей раскинулся поток,
А жаркий светоч дня сгорел, как мотылек,
И черною доской, промолвив: «Нарды бросьте»,
Закрыли желтые, сверкающие кости, [145]
Всплыл яркий Муштари, держа в руках указ:
«Шах выбрался из пут, Шапуру — добрый час». [146]
И вот в монастыре передохнул немного
Шапур прославленный: трудна была дорога.
И старцам, знающим небес круговорот,
Шапур почтительный вопросы задает.
Не скажут ли они, куда пойдет походом
С зарей красавиц рой, к каким лугам и водам?
Велеречивые сказали старики:
«Для неги дивных жен — места недалеки.
Под грузною горой, там, на дремучих скатах,
Есть луг, укрывшийся меж зарослей богатых.
И кипарисов рой [147]сберется на лужок,
Лишь их проснувшийся овеет ветерок».
Шапур, опередить стремясь кумиры эти,
Свой пояс затянул, проснувшись на рассвете.
И ринулся он в лес, что вкруг лужайки рос,
Чтоб с россыпью сойтись багряных этих роз.
Взяв листик худжесте [148], руки движеньем самым
Скупым, Хосровов лик набросил он каламом.
Рисунок довершил и в сладостную тень
Его он поместил, вложив в щербатый пень.
И, будто бы пери, унесся он отсюда.
И вот пери сошлись: они чудесней чуда.
На луг уселись в круг, смеяся и шутя,
Перевивая букс иль вязь из роз плетя,
То выжимая сок из розы ручкой гибкой,
Сияя сахарной и розовой улыбкой.
И нежит их сердца сок виноградных лоз,
И розы клонятся к охапкам нежных роз.
И, зная, что лужок чужим запретен взорам,
В хмельной пустились пляс, живым сплетясь узором.
Меж сладкоустых лиц Ширин прельщала взгляд,
Сияя, как луна меж блещущих плеяд.
Подруг любимых чтя, Ширин запировала,
Сама пила вино и милым пить давала.
Прекрасная, гордясь, что лик ее — луна,
Глядит — и худжесте увидела она.
Промолвила Ширин: «Рисунок мне подайте.
Кто начертал его? Скажите, не скрывайте».
Рисунок подали. Красавица над ним
Склонилась; время шло… весь мир ей стал незрим.
Она от милых черт отвлечь свой взгляд не в силах,
Но и не должно ей тех черт касаться милых.
И каждый взгляд пьянит, он — что глоток вина.
За чашей чашу пьет в беспамятстве она.
Рисунок видела — и сердце в ней слабело,
А прятали его — искала оробело.
И девы поняли, признав свою вину:
Ширин прекрасная окажется в плену.
И в клочья рвут они утонченный рисунок:
Бледнит китайский он законченный рисунок.
И говорят они, поспешно клочья скрыв:
«Поверь, его унес какой-то здешний див.
Тут властвует пери! С лужайки — быстрым бегом!
Вставайте! Новый луг отыщем нашим негам».
Сия курильница в них бросила огонь,
И окурились все, как бы от злых погонь,
И, руты пламенем затмив звезду несчастий,
Коней погнали в степь, спасаясь от напастий.