Авантюрист. Начало (СИ) - Риддер Аристарх

– Ну что, мистер Фултон, готовы проверить вашу машину в настоящем деле?

– Конечно, мистер Гамильтон, для чего еще я её строил?

Мы стоим на мостике новенького "Стелла Марис", первого в мире пароходо-фрегата. Нашего совместного с Робертом Фултоном детища, появившегося на свет почти на полвека раньше срока. Припасы и груз погружены. Угля мы взяли более чем достаточно. Оружия на борту хватит не то что для развития колонии, маленькую победоносную войну выиграть можно. Всё готово.

Я киваю Фултону, видно как господин изобретатель нервничает. Еще бы! Первый рейс корабля и сразу на такое расстояние. Затем я поворачиваюсь к капитану Плетневу. Он улыбается, но глаза выдают его сосредоточение.

– Давайте, Иван Петрович, командуйте, выводите ваш корабль в море. Калифорния ждёт.

12 июля 2015 год. Нью-Йорк, Соединенные Штаты Америки.

Сегодня последний день моего затянувшегося отпуска, ночью у меня рейс в Москву. Послезавтра первая операция, надо будет еще раз посмотреть историю болезни пациента. И с Викой надо что-то решать. Вернее всё давно решено. Не хочет понимать, что больные у меня всегда будут на первом месте, да и пожалуйста, насильно никого не держим.

А неплохо я время провёл эти три недели в Штатах! Прилетел в Сан-Франциско, пара дней в Калифорнии, а потом на машине через всю страну во Флориду. Пляжи там явно лучше калифорнийских, кто бы что не говорил. И надо будет позвонить той сербке, может из этого что-нибудь и получится.

Из-за Катарины я провел во Флориде даже больше времени, чем планировал и прилетел в Нью-Йорк буквально на один день и с одной единственной целью. Собственно, я сейчас и выполняю последний пункт моей программы: мюзикл "Гамильтон" в театре "Ричардс Роджерс", самая горячая премьера на Бродвее за много-много лет. История про трагическую судьбу парня с десятидолларовой банкноты и по совместительству первого министра финансов США.

Второй акт, совсем скоро Гамильтона смертельно ранят. Потом еще пара композиций и всё, можно будет в аэропорт.

Господи! Что это со мной, почему в груди такой холод? Не могу дышать! А вот это совсем плохо, похоже, у меня инфаркт…

Раннее утро 11 июля 1804 года, Уихокен, штат Нью-Джерси, берег Гудзона напротив Нью-Йорка.

Я лечу в каком-то узком и темном туннеле. Вот он расширяется и светлеет, стены становятся то зелеными, то синими, потом прозрачными. Я вижу себя мёртвого в театральном кресле. Кругом кричат. Все исчезают. Я падаю. Куда? Внизу лесная лужайка на берегу реки.

– Большая ошибка, Гамильтон, – слышу я голос. Что здесь происходит? Почему на мне какие-то старинные шмотки? Что у меня в руке? Это что, дуэльный пистолет? И почему он дымиться?

Человек, стоящий в десяти шагах напротив меня, выстрелил из такого же пистолета.

Прозвучал выстрел и тот, кто еще секунду назад был Александром Гамильтоном, первым министром финансов США упал, поражённый точным выстрелом своего противника.

– Мистер Бэрр, вы это видели? – спросил у второго дуэлянта его секундант Уильям Питер Ван Несс, поднимая с земли сбитую выстрелом ветку над головой Аарона Бэрра. – С такого расстояния нельзя промахнуться. Гамильтон специально выстрелил мимо.

– Я видел только то, что он попытался уйти от выстрела, сделав шаг назад, – Аарон Бэрр, третий вице-президент США был мрачен. Он не хотел убивать Гамильтона, с которым когда-то был дружен.

В это время, присутствовавший на дуэли доктор Госак, пытался оказать помощь тяжело раненому Гамильтону.

– Доктор, не старайтесь, рана смертельна, – сказал я склонившемуся надо мной мужчине. Почему я решил что это врач? Сто процентов, что я вижу его впервые, но отчего-то уверен, что это доктор Госак, Дэви Госак. Как будто, я знал его раньше. Силы покинули меня и я опять погрузился во тьму.

Я внезапно как-бы проснулся. Очень светло и тихо. Первое что я увидел, было лицо моего камердинера, старины Барри. Стоп, какой может быть камердинер у простого анестезиолога? Но я точно знаю, что это Барри. Тот самый Барри, которого я спас на Гарлемских высотах в далёком сентябре тысяча семьсот семьдесят шестого года. Я? А КТО Я?

Темнота. Сознание опять покинуло Александра.

– Мистер О`Салливан. Что с Гамильтоном? Он жив? – спросил у Барри Джеймс Эштон Баярд Старший, близкий друг Гамильтона и хозяин дома, где тот сейчас медленно умирал.

– Мистер Гамильтон опять потерял сознание, сэр. С ним доктор Госак. Я боюсь самого худшего и еду к епископу Муру, – сказав это Барри, вышел из кабинета хозяина дома.

Кто-то включает и выключает тумблер моего сознания. Темнота, свет, темнота, свет. Что-то теплое льётся мне в рот и я прихожу в себя. Всё тело как будто в огне, где-то на задворках сознания я слышу голос:

– Сын мой, вы готовы принять последнее причастие?

Стоп-стоп-стоп, какое еще последнее причастие? Кто это говорит вообще? С трудом поворачиваю голову и вижу типичного, как будто из какого-то сериала, англиканского священника. "Епископ Мур, пришёл отпустить мне грехи перед смертью", – пришла мне в голову мысль. Странная слабость опять чуть было не отправила меня в забытье, но я удержался на краю.

– Мистер Гамильтон, вы слышите меня? – произнёс этот священник.

А вот это уже ближе, он назвал меня Гамильтоном. Каким Гамильтоном? Думай, голова, шапку куплю. Ты точно знаешь кто это.

Странные одежды, странное оружие, люди, говорящие на каком-то странном английском. Знакомые мне люди, которых я, однако, никогда не видел. Надо что-то ответить, мне же задали вопрос.

– Da, – стоп, какое, блин Da. Он же меня по-английски спросил. Как к нему обращаться? Батюшка? Отче? Падре? Святой отец? Ваше Преосвященство? Ваше Преосвященство!

– Да, Ваше Преосвященство.

– Мистер Гамильтон, сын мой, я тут по просьбе вашего камердинера и в память о ваших заслугах перед страной. Церковь не одобряет дуэли, а мистер Аарон Бэрр ранил вас именно на дуэли. Мистер Пэндлтон дал мне прочитать написанное вами перед дуэлью и сказал, что вы специально промахнулись. Я отпущу ваши грехи и причащу, только если вы заверите меня, что не собирались его убивать. Так ли это?

Итак, что мы имеем. Аарон Бэрр, епископ Мур, дуэль, странные одежды и меня называют мистером Гамильтоном. Получается, что я, этот, как его, попаданец. Точно, я попаданец в тело первого министра финансов США.

Какая ирония, пошёл на мюзикл и попал в тело его персонажа. И как раз в тот момент, когда его убили. Однако этот Мур ждёт от меня ответа.

– Ваше Преосвященство! Я не собирался убивать мистера Бэрра и специально выстрелил мимо, – и снова сознание покинуло меня.

– Господа, – обратился епископ Мур к ожидавшим его друзьям Гамильтона, – мистер Гамильтон снова потерял сознание, я отпустил ему грехи, но еще не причастил. Если будет на то воля Господа нашего, ваш друг снова придёт в себя и я закончу начатое.

Услышав это Барри, встал и прошёл в комнату, где лежал его хозяин. Все остальные в тишине раскурили сигары. Потянулись томительные часы ожидания.

– А вы знаете, господа, – сказал Нэт Пэндлтон секундант Гамильтона на дуэли – а ведь Бэрр застрелил Александра практически на том же самом месте, где на дуэли погиб Филипп, сын Гамильтона.

– Мистер Пэндлтон, я бы вас попросил, – сказал Барри, – мой хозяин жив и даст Бог будет жить…

– Какое сегодня число? – спрашиваю у Барри, судя по всему, он спал в кресле у окна, но проснулся когда я пришёл в себя.

– 14 июля, сэр.

Так, если я правильно помню, мой реципиент уже два дня должен быть мёртв. Вроде бы пуля раздробила два ребра, пробила печень и застряла в брюшной полости. Попробуем глубоко вдохнуть. Чёрт, больно! Ребра действительно сломаны. Но что со всем остальным?