Сто баллов удачи - Александр Го

В этой тесной комнате общежития царит вечный бардак — след бурной, или, скорее, бестолковой жизни моего соседа. Он снова в городе, «прожигает» свою «единственную жизнь на полную», как он любит выражаться. Я согласен, жизнь действительно одна. Вот только его «на полную» — это клубы, шумные вечеринки и лёгкие отцовские деньги. Моё «на полную» — это совсем другое: самосовершенствование, учёба, движение к мечте.

Мой мир сейчас умещается на этом столе: стопка книг по маркетингу — фундамент будущего, рядом — философия Древней Греции и простенькое тёмное фэнтези для души. Возле них пустая чашка. Аромат крепкого кофе ещё держится в воздухе.

Снаружи — стена дождя, бьющая по стеклу мелкой, нервной дробью. Город кажется размытым и унылым. На горизонте вспыхивает молния, через секунду глухо прокатывается гром.

Сосредоточиться на курсовой трудно. За дверью слышны смех, музыка из хриплого динамика и противный гогот.

Голоса раздражают. С каждой минутой всё сильнее.

«Бам!»

Последняя капля — громкий удар. Я даже представил: грязный отпечаток подошвы на чистой, белой стене. На той самой стене, которую мы сами же и красили во время отработки!

Поганые свиньи! Никогда не понимал таких. Зачем плевать на тротуар и сморкаться туда же? Зачем бросать под ноги мусор и портить имущество? Зачем гадить в свой же колодец?

Вздохнув, я резко захлопываю крышку ноутбука, отодвигаю стул и выхожу в коридор. Раздражение нарастает с каждым шагом.

На лестничной площадке, освещённой тусклой лампой, толпятся трое. На них надеты спортивные костюмы; шапки набекрень, уши торчат, как локаторы. Пьяные рожи, наглые взгляды.

Гоповатые типы, каким-то чудом проникли в нашу общагу. Наверное, проскользнули, пока вахтёр куда-нибудь отходил.

Или через окно туалета залезли?

— Мужики, убавьте музыку, — говорю я громко, поначалу сдерживая неприязнь.

Мало ли, вдруг они только изображают гопоту, а на самом деле все воспитанные да из интеллигентных семей?

В ответ один из троицы, пошатываясь, ухмыляется и шипит:

— Нахх иди, понял?

Остальные ржут, будто их товарищ только что выдал лучшую шутку в их жизни.

— А тебе одному там одиноко, смотрю? — спокойно спрашиваю, поднимая бровь.

Смех мгновенно затих. Лицо дерзкого перекосила злость.

— Чё ты сказал? — процедил он сквозь жёлтые зубы и шагнул вперёд.

Один из троицы, самый спокойный, прищурился, разглядывая меня. Потом ткнул локтем в задиру:

— Я его узнал! Это же тип, который тут со всеми на короткой ноге. И с комендантом, и даже с ректором… А ещё… — он замялся, будто вспоминая что-то, потом ухмыльнулся. — Это же он девчонку того пацана поимел, ну… Помните, я говорил? Который на лексусе ещё ездит.

— Девчонку Карпина? Лёхи Карпина⁈ — уж как-то слишком эмоционально переспросил третий, самый низкий. — Да ну нахх…

Я покачал головой, вежливо поправляя:

— Не «поимел», а вступил в продолжительные романтические отношения.

Естественно, никакого Карпина я не знал, и девушки у меня не было уже как полгода. Расстались.

Меня часто с кем-то путают…

Задиристый злобно произнёс, зло прищурившись:

— Да мне вообще по барабану кто ты! Помахаться хочешь или чё? Ну давай, ёпта!

Тот, что выглядел поспокойнее и ранее «узнал» меня, резко одёрнул агрессивного товарища за плечо:

— Да пошли уже. Я ж говорю, с этим лучше не связываться. Даже Карпин его ссытся.

Задира нахмурился, всматриваясь в моё лицо. Его злость сменилась сомнением:

— Так это реально ты, что ли⁈ Тебя как зовут-то?

— Степан, — отвечаю с беспристрастным лицом.

Напряжённый миг тишины.

Я глядел ему прямо в глаза. Конечно, мне было немного тревожно от возможности огрести от этих троих. Однако несправедливость и вот такой тип людей для моей смелости — это всегда топливо с самым высоким октановым числом.

Троица, казалось, немного протрезвела. Самый тихий молча потянул приятелей к лестнице. Но задира, уже спускаясь на пролёт ниже, резко обернулся и рявкнул:

— Да пошёл ты! Чтоб ты сдох! Понял, нахх?

Я пожал плечами, усмехнулся и, не обращая внимания на последующие выкрики, вернулся в комнату.

Старый шрам на ключице ныл — погода опять менялась, и к худшему. Захлопнув дверь, я сел за стол и снова открыл ноутбук. Курсовая сама не напишется.

Лёгкая мигрень напомнила о себе, но я не придал ей значения. Усталость, напряжение, студенческая жизнь… Бывает.

И вдруг — пронзительный всплеск боли! Будто иглы впились в мозг.

— Ау! Чёрт…

Я застонал, схватился за голову. Дыхание сбилось.

Комната поплыла перед глазами.

Попытался встать — ноги подкосились.

Я рухнул на пол.

Глухой удар. Звон в ушах.

Всё тонуло в темноте. Отдалялся мигающий экран ноутбука и растворялся потолок.

А потом узкий наполненный светом тоннель.

* * *

Я открываю глаза — и вижу лицо мертвеца, лежащего на мне. Пустые, широко раскрытые глаза смотрят на меня. На бледных губах запеклась кровь, изо рта тянется тонкая алая струйка. Я замер. Кажется, что мне всё это снится — я в кошмаре, но холодный металл под спиной и резкий запах крови быстро рассеивает иллюзию.

Рывком отталкиваю труп. Пальцы скользят по ледяной коже — меня передёргивает.

Я судорожно вдыхаю, пытаюсь собраться с мыслями. Нет, это не сон.

Где я? Что происходит?

С трудом приподымаюсь на локтях, оглядываюсь. Голова гудит, в ушах только звон, дыхание прерывистое.

Вокруг огромный каменный зал. Высокие своды уходят в темноту. Грубо обработанные стены покрыты копотью и трещинами. В железных держателях горят факелы, а неровное пламя отбрасывает длинные тени.

Пол завален обломками — мечи, щиты, куски доспехов… и тела.

Мёртвые воины в изуродованных и окровавленных доспехах — мужчины и женщины — лежат повсюду. Многие обезглавлены, с разорванными грудными клетками. Повсюду кровавые разводы.

Меня замутило, тошнота подступила к горлу. Я опустил глаза и невольно скривился, чувствуя, как подступают слёзы. Хотелось хоть на секунду оградиться от этого ужаса, чтобы прийти в себя, но случайно взгляд скользнул по полу. Я увидел, как в одном месте кровь струйками расползается по каменным плитам.

Боже, да что здесь происходит⁈ Господи…

Нет, я не был верующим, но в эту секунду мне захотелось уверовать. Я был уверен, что умер, но никаким раем здесь и не пахло. На секунды поверил, искренне поверил, что попал в ад.

Однако с поверхности моего разума скинули спасательный круг. Я