Золотой век серийных убийц. 56 маньяков от Эда Гина до Джеффри Дамера - Питер Вронский

Peter Vronsky

AMERICAN SERIAL KILLERS: THE EPIDEMIC YEARS 1950—2000

Copyright © 2020 by Peter Vronsky

© Голыбина И. Д., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Бывает так, что полицейские проводят дни, недели, а иногда и годы, спокойно отрабатывая свои смены, на которых не происходит ничего экстраординарного. Они выезжают на вызовы – семейные скандалы, потасовки в барах, жалобы на неправильную парковку и мелкие кражи, – и многим за всю карьеру не доводится преследовать убегающего преступника, выбивать двери или вытаскивать оружие из кобуры.

Вечером 22 июля 1991 года двое офицеров полиции Милуоки, Роберт Рот и Рольф Мюллер, заканчивали одну из таких спокойных смен. Они дежурили в третьем секторе Западной авеню, который некогда знавал хорошие времена – там стояли особняк пивного магната Пабста, кампус Университета Маркетт и Высшая школа искусств Милуоки. Однако дальше начинались неблагополучные районы – особенно квартал № 25 на Северной улице, где некогда элегантные викторианские особняки перестроили в общежития или снесли, чтобы построить безликие двух– и трехэтажные жилые дома. В основном там жили бедняки и расовые меньшинства – афроамериканцы и недавно наводнившие штат выходцы из Юго-Восточной Азии.

Было 23:30, и вечер прошел тихо. Рот с Мюллером надеялись, что за оставшиеся полчаса не возникнет никаких новых обстоятельств, способных помешать им закончить смену ровно в полночь и отправиться по домам. Однако, когда они свернули с Килбурн-авеню на 25-ю улицу, в свете фар их патрульной машины появился чернокожий мужчина, голый по пояс. Он бросился полицейским наперерез, показывая наручники, болтавшиеся у него на левом запястье. Его лицо было искажено от паники и страха.

Рот с Мюллером и не представляли последствий этой встречи, когда вылезли, чтобы успокоить перепуганного мужчину. Тридцатидвухлетний Трейси Эдвардс сообщил офицерам, что какой-то «извращенец» сковал его наручниками, и стал требовать, чтобы полицейские скорей сняли их с него. Рот попытался использовать полицейский ключ, но наручники были другого производителя, и ключ не подошел. Если бы им удалось снять наручники прямо там, на улице, мы могли бы не услышать об этой истории – по крайней мере, не в том июле.

Эдвардс утверждал, что его несколько часов насильно удерживали в квартире в жилом комплексе «Оксфорд», дальше по улице. Полицейские сопроводили Эдвардса к унылому трехэтажному многоквартирному дому по адресу 924, 25-я Северная улица. Они планировали раздобыть ключ, снять наручники и, по возможности, «урегулировать вопрос», чтобы никого не пришлось арестовывать, везти в участок и возиться там с бумагами до третьего пришествия.

Эдвардс подвел Рота и Мюллера к дверям квартиры 213. Первым, что они заметили, была современная электронная сигнализация и надежный замок, какие редко встретишь в дешевых квартирах. Постучав в дверь, они заметили еще кое-что: явственный запах смерти и разложения, тянувшийся из квартиры, – запах, который ни один полицейский никогда не забудет, единожды его ощутив.

Дверь открыл высокий, довольно неухоженный белый мужчина около тридцати лет. Он представился Джеффри Дамером и показал удостоверение служащего с шоколадной фабрики «Амброзия», где, по его словам, замешивал сырье. Он держался спокойно, вежливо и даже сам предложил офицерам и Эдвардсу пройти к нему в квартиру.

Оказавшись в крошечной однокомнатной квартирке, Рот и Мюллер едва не задохнулись от удушливого запаха гниющей плоти, смешанного с ароматами разнообразных освежителей и дезинфектантов.

На первый взгляд квартира выглядела абсолютно нормальной. Она была прилично обставлена: там были диван и кресло, ковры, напольные и настольные лампы, растения в горшках и большой аквариум с подсветкой, в котором тихонько жужжал компрессор, а рыбки лениво плавали кругами за стеклом. Окна закрывали плотные темно-синие шторы. На белых стенах висели постеры с абстрактными картинами и гей-эротика, которая в 1990-х уже никого не удивляла.

Слева от входной двери находился кухонный уголок с раковиной, шкафчиком, плитой и холодильником. Отдельный морозильник стоял возле кухонного стола, заваленного разными инструментами и пустыми банками из-под пива. Квартира была немного замусорена – как после небольшой вечеринки – пивными банками, смятыми салфетками и аэрозольными баллончиками от освежителя воздуха. Повсюду бросались в глаза небольшие пластмассовые контейнеры с химикатами и ярко-красные коробочки «Сойлакса», средства для очистки стен и полов, которое продается в хозяйственных магазинах. Единственным по-настоящему необычным в квартире, помимо запаха, была большая камера видеонаблюдения, подвешенная под потолком в углу комнаты.

Дамер немедленно признал, что сковал Эдвардса наручниками, но никак это не объяснил и нисколько не встревожился. Он утверждал, что «всегда так делает, и тут нет ничего особенного».

Эдвардсу показалось, что полицейские не восприняли его жалобу всерьез. Он стал заявлять, что Дамер угрожал ему ножом и обещал «сожрать его сердце». Рот и Мюллер закатили глаза: они считали, что присутствуют при банальной «гей-драме», то есть домашней ссоре, немного вышедшей за рамки, когда обе стороны обмениваются обвинениями и угрозами. По рации они попросили проверить личность Дамера и получили ответ: он находился на испытательном сроке по делу о домогательстве к несовершеннолетнему. Теперь Рот с Мюллером действительно забеспокоились.

Мюллер потребовал ключ от наручников, и Дамер сказал, что тот у него в прикроватной тумбочке. Когда Мюллер направился в спальню, Дамер внезапно разволновался и попытался его опередить. Рот удержал Дамера на месте.

Мюллер вошел в спальню Дамера один и встал у дверей в приглушенном свете. Его внимание сразу привлекла синяя пластиковая бочка для химикатов в углу комнаты. На комоде напротив кровати стояли телевизор и видеомагнитофон. Также в комнате был черный металлический канцелярский шкафчик с двумя выдвижными ящиками. Мюллер заметил пятна, похожие на следы запекшейся крови, на простынях и бледные потеки на стене возле кровати, как будто кто-то пытался отмыть стену, но кровь все равно осталась. Спальня, как и гостиная, была увешана эротическими постерами, а окно закрывали такие же темно-синие шторы.

Подойдя к прикроватной тумбочке за ключом от наручников, Мюллер заметил стопку полароидных снимков в приоткрытом ящике. Мюллеру потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что у него перед глазами: отрубленные головы и пенисы, расчлененные трупы. На одной фотографии он увидел отрубленную голову, покрытую золотой краской из баллончика. Ее поддерживали две отрубленные кисти рук; вся эта