Мурмурация - Оксана Олеговна Заугольная

Кто бы сказал Ане еще полгода назад, что она будет прятаться от маньяка в такой компании, да еще сдавленно хихикать на каждый тычок в бок! Она бы ни за что не поверила. Только не после того, как ее родители были убиты прямо на ее глазах.

– Да тихо ты! – прошипела Лена и снова толкнула ее в бок. – Ты больная, что ли? Он нас услышит! Костик, заткни ей рот чем-нибудь. Рощин, сними уже свою куртку, ее видно из города, наверное!

Витька Рощин попытался еще глубже забиться в расщелину за по-весеннему голыми кустами, но рост не позволял, и Аня снова захихикала. Сейчас он вовсе не выглядел таким уверенным в себе красавчиком, торчал, как прыщ, ни туда ни сюда. А вот неестественно спокойный Костя и впрямь послушался Лены и накрыл рот Ани ладонью. Мокрая перчатка остро пахнула шерстью, холодила рот и нос, и Аня как-то сразу затихла, только головой замотала, пытаясь избавиться от неприятного прикосновения.

– Может, в пещеру успеем нырнуть? – подал голос Витя, уставший бороться с туго снимающейся курткой. Трудно раздеться, когда лежишь на грязной, холодной земле и боишься даже голову поднять!

– Тш! – снова шикнула Лена. – Как ты это представляешь? До него шагов десять, а нас четверо. Или ты хочешь его отвлечь? Лежи уж.

Они снова уставились на неизвестного копателя, который увлеченно рыл что-то так близко к знаменитой в крае Шийской пещере. Разглядеть его лицо мешал стелющийся туман, но и им туман был на руку, раз этот человек до сих пор их не заметил.

– И чего мы вчетвером от одного ныкаемся? – снова подал голос Витя, которого печалила участь его новенькой куртки и тот факт, что командование на себя взяла Лена.

Глупости это все про то, что можно остаться друзьями с бывшими, особенно в таком случае, как у Лены с Витей. Аня, конечно, сама не присутствовала, но наслышана про его Наташу была ого-го как. Думать сейчас о Вите и Наташе ей нравилось куда больше, чем о том, что ветер поддувает под куртку и мокрые колготки липнут к коленкам. Еще немного – и ничего уже не поможет, если этот неясный темный силуэт бросит свою работу и пойдет к ним.

Она замерла.

– Это и есть черный человек, – прошипела она, с трудом избавившись от пытающегося снова скрутить ее Кости. – Да отвянь! Понимаешь, Лена? Это он пытается вызвать тут Мурмура, и он повелевает птичьей стаей.

– Подожди… – Лена снова уставилась на копателя. – Думаешь, это физрук? И он же черный человек, который убил твоих родителей? Как-то слишком, не находишь?

– Девки, вы с ума посходили, – уныло пробормотал Витя. – Какие еще птицы, какие черные люди? Просто диггер. Как все копатели, золото и алмазы ищет. Сейчас тут покопается и в пещеру полезет. И мы сможем мимо проскользнуть.

– Держи карман шире, – фыркнула Лена. Ане на мгновение показалось, что подруга по-настоящему наслаждается чувством опасности и возможность сбежать ее вовсе не радует.

– Диггеры по весне не ходят, да и по одному тоже. Они пусть рисковые, но не настолько.

– Я вообще в демонов не верю, но достаточно и того, что в них верит он, – решила прояснить Аня и сдавленно охнула: – Смотрите!

Из леса за спиной выпрямившегося копателя поднималась стая ворон. Сначала они ринулись в воздух одной темной тучей, потом нырнули в сторону все как одна, затем в другую и словно закрутились спиралью. Засмотревшиеся школьники не сразу поняли, что стая приближается, и очнулись, лишь когда хриплое карканье стало хорошо слышно.

Аня уже была не рада тому, что, похоже, была права. Иначе как можно было объяснить, что копатель поудобнее перехватил лопату и уверенно направился прямо в их сторону?

– Бежим, – запаниковал Витька.

– Не успеем, – выдохнула Лена. – Мы с Анькой точно.

Вороны, словно насмехаясь над ними, танцевали в небе, синхронно меняя направление, будто были легкими на подъем дроздами. От страха Ане показалось, что в какой-то момент скопище птиц образовало фигуру человекоподобного существа на крылатом коне или что-то вроде этого.

– Мурмур… Это Мурмур, – забормотал Костик.

Не показалось.

Затрясшегося, словно в приступе эпилепсии, Костика пихнули поглубже в расщелину, что начиналась с этой стороны пещеры и заканчивалась тупиком. Путь к отступлению был потерян, так что бросать Костю и бежать прочь было уже поздно.

Аня краем глаза видела, как Витька суетливо роется в сумке в поисках хоть какого-то орудия, способного задержать человека с лопатой. Лена застыла и смотрела куда-то в лес, за спину приближающегося неизвестного, тогда как сама Аня ясно и четко, до мельчайших подробностей, вспомнила лицо того, кто убил ее маму и папу. Она только сейчас поняла, что много раз видела его, просто память милосердно исторгала эту информацию. А он прекрасно знал, как выглядит она, и играл с ней, как кошка с мышкой.

– Кто-то сегодня умрет, – прошептала себе под нос Аня, но Лена, конечно же, услышала.

– Давай без вот этого хотя бы сейчас, – резко ответила она, раздраженно тряхнув светлой челкой, и прищурилась, сильнее вглядываясь куда-то в туман и словно не видя все приближающегося к ним человека. Он был достаточно близко, чтобы видеть за кустами, может, не всех их, но как минимум дурацкую Витину куртку. Но и они теперь видели его такое знакомое всем четверым лицо.

– Конец котенку, – пробормотал себе под нос Костик. Он явно хотел сказать первым совсем другое слово, но замешкался, словно не желал, чтобы последние в его жизни слова были ругательством.

Лена проснулась, когда на часах было полдесятого утра. Довольно рано для человека, у которого оставался всего месяц насладиться каникулами. Десятый класс в принципе казался многим в их поселке недосягаемой величиной, даже взрослые говорили не иначе как «сложный десятый класс», и их можно было понять. До девятого класса ребята из Шии учились прямо тут, в средней Шийской школе. Но десятый и одиннадцатый здесь предусмотрены не были, и те, кто собирался продолжить учиться, должен был два следующие года ездить учиться в город. Каждый день, кроме воскресенья.

Так что вполне можно было понять, почему Лена ни при каких обстоятельствах не собиралась вставать в августе раньше двенадцати. Она же не рыболов или грибник, в конце концов! Это им вечно неймется.

Конечно, у ее семьи, как и у большинства в поселке,